серия фантастических романов

роман первый "Новые пирамиды Зе

мли»

часть 2

ЧАСТЬ 2. Цитадели, Inc.

Глава 11. Девочка и варвары

Три недели после выставки в Манеже Даша Лазарева пребывала словно во сне. Она с умным видом сидела на занятиях в школе-экстернате, на автомате выполняла контрольные, выходила к доске, решала какие-то математические задачи, а потом приезжала мама и отвозила ее в Гнесинское училище. Там все повторялось: Даша кропотливо занималась сольфеджио, историей музыки и пела, пела, пела… Все вечера до поздней ночи девочка как обычно просиживала за домашними уроками, все успевала, все выполняла, как и пристало хорошей ученице. Родители одобрительно кивали головой, не замечая в дочке никаких перемен, и только Настя иногда надолго останавливала на младшей сестре недоумевающий, вопрошающий взгляд.

И словно бы оправдывая зреющие в сестре подозрения, Даша иногда внезапно вскакивала из-за стола и вдруг начинала носиться по квартире, приплясывая и что-то громко напевая. Затем она хватала стул, надевала на его спинку папин пиджак, и церемонно отходя назад, церемонно приседала. «Вы хотите пригласить меня на танец? – ангельским голоском спрашивала она. – Разумеется, я согласна. Согласна!» А потом она подхватывала стул и начинала кружиться по гостиной в вихре вальса. «Ла-ла-ла, ла-ла-ла!» – напевала она мелодию знаменитого «Венского вальса», которую пел ее прежний идол, великолепный красавец из прошлого века Энгельберт Хампердинк.

«С кем ты танцуешь?» – недоуменно спрашивала Настя, и каждый раз Даша изумленно смотрела на нее, словно на сумасшедшую и молвила: «С ним. Конечно, с ним, как ты не понимаешь?»

Насте оставалось только удивляться. Если бы сестра была хотя бы на пару лет постарше, то можно было смело предположить: девушка влюбилась! Но в пятнадцать лет… Нет, наверное Дарьке что-то просто приснилось. Волшебный замок, феи, колдовство, бал у короля, и конечно же он, прекрасный принц, который в вихре танца уносит гостью в чудесную сказку… Когда-то в далеком детстве ей, Насте, тоже снились подобные наивные, чистые сны. Но теперь, дожив до восемнадцати лет, она растеряла большую часть своих иллюзий. Мужчины оказались редкими поганцами, а слово «любовь» они если использовали, то исключительно вместе с прозаичным глаголом «заниматься». Впрочем, Даше рано знать такие вещи, слишком маленькая.

Самое удивительное, что обычно открытая девочка и словом не обмолвилось, как же прошел ее дебют. Так получилось, что ни мама, ни отец, ни Настя не смогли прийти в этот день в Манеж. Было известно только, что Даша спела две арии из модного французского мюзикла «Новый Адам», и трогательную песню «Весенние костры». Устроитель концерта, известный в недавнем прошлом продюсер Андрон Минх дважды после этого звонил Алине Николаевне, рассыпался фейерверком комплиментов, говорил о фуроре, который Даря вызвала у пресыщенных журналистов, восхищался ее дивным голосом, не по годам яркой, экзотичной красоте, природному умению держаться на сцене, грации и прочее, прочее, прочее. Андрон клятвенно обещал, что отныне лично займется раскруткой будущей суперзвезды эстрады, но никаких конкретных планов не строил, ссылаясь на слишком юный возраст Даши. «Уважаемая Алина Николаевна, вы лучше меня понимаете: Даря еще сущее дитя, ее психика хрупка, сцена может ее сломать. Как поговаривал классик, Даре следует ныне учиться, учиться и еще раз учиться! А потом, после того, что произошло в Манеже… это уже выше моей компетенции… вы сами должны понять…». Алина Николаевна решительно ничего не понимала, но на все настойчивые расспросы Андрон отвечал уклончиво и, ссылаясь на невероятную загруженность, сразу же опускал трубку. Ну, а Даря молчала, словно в рот воды набрав.

Между тем в природе творилось нечто чудесное. После ранних октябрьских холодов и тоскливого, беспросветного сумрака, в начале ноября что-то там, на небесах, переломилось. Вместо обычных для этой поры арктических циклонов на Москву нахлынула череда атлантических антициклонов. Серая пелена истаяла, и на землю посыпались яркие, слепящие водопады света. Теплело буквально на глазах, и к концу ноября установилась почти летняя погода.

В пятницу вечером, за ужином, когда за столом впервые за всю неделю наконец-то собралась вся семья, Алина Николаевна выразительно посмотрела на супруга, Костаки Георгиевича, и налив ему стопочку конька, умильным голосом сказала:

- Дорогой, ты заметил, какие нынче стоят погоды?

Костаки Георгиевич, смуглый, давно обрусевший грек, зачерпнул полную ложку дымящегося борща и молча проглотил ее. Девочки, Даша и Настя, с надеждой смотрели на него, ожидая весомого слова главы семьи. Впрочем, надежды у них были разные. Даша обожала природу и томилась в Москве. Больше всего на свете она любила сидеть в саду на скамейке с книжкой в руке, а еще более – выйти за ограду и пойти гулять по холмистому полю, что уходил к веселому березовому лесу. Как же вольготно было там, на зеленом просторе, где глаза радовали простые полевые цветы и синяя скатерть неба над головой, а душу – белая церковь, что стояла вдали, на крутом берегу реки.

Настя, напротив, вот уже два года принимала поездки на дачу как ссылку. Она терпеть не могла, когда родители бесцеремонно отрывали ее от друзей, от тусовок, от танцев и, разумеется, от свиданок. И одна из таких свиданок с очередным поклонником была назначена у нее как раз на ближайшую субботу!

Не выдержав, Настя отставила в сторону тарелку с гречневой кашей и умилительно посмотрела на отца:

- Папа, ну что ты молчишь? Разве не ты жаловался, что из-за этих бесконечных поездок на дачу у тебя не находится времени, чтобы заняться нашей старушкой «Волгой»? Помнишь, как вчера у нее что-то страшно загрохотало под брюхом, когда мы переезжали через трамвайные пути? Дарьке надо выучить кучу уроков, ну а я…

- А ты, конечно же, торопишься на встречу с очередным вздыхателем, - недовольно поморщилась мама, осуждающе глядя на старшую дочку. – Знаю я тебя, сама такой когда-то была! У нас, между прочим, на даче чеснок да клубника закрыты на зиму еловыми ветками. При такой теплыни все быстро начнет преть, и тогда прощай урожай! Опять же надо вылить воду из бочек, поправить забор… ну и просто погулять, вкусить последние теплые денечки! А вечером разожжем костер, зажарим шашлык из осетрины, позовем соседей…

- Откуда же в конце осени возьмутся соседи? – с сомнением спросил Костаки Георгиевич.

Супруга фыркнула:

- Да уж найдутся… Нормальные горожане ловят любой шанс, чтобы их дети могли бы подышать свежим воздухом. Неужто нашим девочкам это не нужно? Впереди зима, еще насидятся дома досыта… А полежать под брюхом машины ты и на даче успеешь, Костя. Я же тебя не обязываю снова перекапывать грядки! Перевернешь бочки, прибьешь к забору пару досок – и свободен до вечера. У меня, кстати, в сарае припрятана канистра красного вина, что привез мой двоюродный брат из Молдавии…

- Ах, вот как… - заметно оживился Костаки Георгиевич. – Ты права, Аля – девочкам надо побывать на свежем воздухе! Да и нам с тобой не помешает встряхнуться… Говорят, нынче поля стали зеленеть по второму заходу, и кое-где даже снова зацвела земляника. На такие чудеса всем любопытно поглядеть!

- Только не мне, - холодно возразила Настя. – Тоже мне удовольствие – месить грязь под осенним дождем! Летом на даче еще туда-сюда, хоть купаться да загорать можно, а сейчас… Лучше бы вы без меня на дачу отправились. Все равно ваш шашлык я лопать не стану - диета!

Мама только фыркнула в ответ, не считая необходимым отвечать на девичьи глупости. А Даша допила кружку молока, а потом, укоризненно посмотрела на сестру:

- Настя, ну как можно такое говорить? Если тебя оставить одну дома, то родители покоя не будут знать. Помнишь, как в прошлом году ты поставила варить кашу, а сама так заболталась по телефону, что соседи аж пожарную машину с перепугу вызвали? Потом мы целую неделю эту самую кашу со стен кухни соскребали.

Алина Николаевна тонко улыбнулась (у нее было сомнение насчет вины вредоносного телефона). Костаки Георгиевич расхохотался и дружески похлопал старшую дочь по плечу – мол, с кем не бывает? А Настя густо покраснела и гневно повернулась к простодушно улыбавшейся младшей сестре.

- Чья бы корова мычала! Кашу она вспомнила… А как этим летом ты словно последняя дура едва не попалась в руки сектантам из Темного Братства, уже забыла? Сколько раз ей говорили: не выходи за калитку одна! Нет, она пошла васильки собирать, и забрела аж в саму Лисью балку… Там ее сектанты чуть не захапали. Деревенские чудом девку вызволили, а она теперь еще вякает!

Мама хмуро поджала губы, а Костаки Георгиевич шумно вздохнул и задумчиво погладил подбородок. Да, было этим летом такое дело – и вспомнить-то страшно! Даря слишком доверчива, и если в городе она привыкла держаться настороже, то там, на даче, ее бдительность куда-то улетучивается. Девочка словно растворяется в зелени сада, в просторах цветочных лугов, в густой тени березового леса. Гулять с Дарей очень приятно, но и странно. Дочка все время вроде бы рядом, отовсюду слышен ее певучий голос, отовсюду доносится шум ее босых ног. А стоит оглядеться – она вроде бы и везде, и нигде! Не раз и не два у него замирало сердце, когда Даря исчезала буквально из-под его носа. А потом зови, не зови ее – пустое дело. Оставалось одно: набраться терпения и ходить кругами, заглядывая, что называется, под каждый листочек. И каждый раз девочка обнаруживалась не сразу, и в неожиданном месте – то в крошечной лощине, где из земли бил незамеченный прежде родник, то возле куста бузины, где свила гнездо какая-то крошечная птица… Даре было все интересно, все странно. Так дети открывают мир в три, в четыре года – но не в пятнадцать же лет!

Это чисто детское, неугасимое любопытство заметно отличало Дашу от старшей сестры, да и от всех ее сверстниц тоже. Костаки Георгиевичу не раз приходилось выслушивать от учителей дочки намеки: мол, Даша девочка очень способная, даже талантливая. Но простите ради бога: она же не от мира сего! Доброта, открытость, доверчивость ныне не в моде. Нет, однокашники относятся к Даше очень хорошо, словно чуя в ней иное существо вроде спильберговского инопланетянина, но… Но так долго продолжаться не может! Школьные годы заканчиваются, Даша уже начала учиться в Гнесинском училище. Наверное, и даже наверняка ее ждет карьера блистательной эстрадной певицы – и голос, и внешность, и музыкальность девочки гарантируют будущий успех. Однако всем известно, что шоу-бизнес – это дикие, полукриминальные джунгли! Как Даша сможет выжить в этих джунглях с такой нежной, мимозной организацией души и психики? Надо побыстрее опустить девочку на реальную землю, иначе…

- Решено: завтра утром едем на дачу, - наконец, твердо заявил Костаки Георгиевич. – А собственно говоря, почему завтра? Поутру на Рижской трассе будут такие пробки... Едем сегодня же, сейчас! Ночью обещают больше десяти градусов тепла, не замерзнем. А в случае чего разожжем камин. Ну, чего сидите, девочки – собирайтесь!

Даша радостно захлопала в ладоши, вскочила из-за стола и помчалась в свою комнату – собираться. Настя вздохнула раз, второй, третий. Не дождавшись от отца сочувствия (от матери его и ожидать не стоило) поплелась к себе в комнату, на ходу придумывая, какой болезнью ей срочно надо «заболеть». Костаки Георгиевич, довольный собственной решимостью, надел куртку, башмаки и торопливо направился в гараж, что находился рядом с домом – дабы подготовить боевого коня к походу. Как обычно, все основные хлопоты легли на плечи Алины Николаевны. Она отправилась на кухню и заглянула в холодильник – там как обычно, запасов хватало на несколько дней. На лице ее проскользнула улыбка: далеко не всегда ей удавалось настоять на своем, и уговорить мужа поломать планы, давно намеченные на выходные дни.

Но странно – обычной радости от маленькой женской победы

она не ощущала. Напротив, на сердце вдруг стало тягостно, словно на него лег холодный камень. Такое случалось, когда она сознавала, что совершила непоправимую ошибку. Но в чем же заключалась та ошибка, понять трудно.

На кухне по давней привычке Алина Николаевна тотчас же включила маленький черно-белый телевизор. Затем она надела резиновые перчатки и только собралась мыть посуду, как в телевизоре кто-то невнятно заговорил о погоде. Пришлось оторваться от работы и повернуть рукоять громкости. По-видимому, Алина Николаевна нажала не на ту кнопку, поскольку изображение на экране тотчас дернулось и вместо карты восточных районов страны, с которых обычно начинался прогноз погоды, появилась какая-то студия. Напротив очаровательной ведущей в студии сидел… Пиявк своей собственной персоной! Нахально развалившись в кресле, нога за ногу, коротышка снисходительно что-то втолковывал очаровашке, на кукольном лице которой отражалось все напряжение ее невеликого ума.

- … и все же я не совсем понимаю – зачем вам это нужно, Андрон Борухович? – прощебетала очаровашка и состроила страдальческую гримаску. - Ходят слухи, что вы покупаете наших звезд оптом и в розницу, и сколачиваете из них сразу пять концертных бригад…

- Шесть, - со снисходительной улыбкой поправил телеведущую Андрон. – Плюс две стационарные бригады, что будут работать до католического Рождества в Москве и Питере. А потом пускай валят, куда хотят, и занимаются своим обычным праздничным чёсом.

Ведущая озадаченно выгнула свои тонко выщипанные брови.

- Но это же неслыханно… Шесть… нет, даже восемь шоу-бригад из одних звезд – таких созвездий на нашем эстрадных небосклонах я что-то не припомню. И все эта силища собирается только с одной целью: пропагандировать нелепые идеи о каких-то Башнях… Неужели нашим звездам все равно, ради чего петь?

Андрон осклабился и помахал перед своим носом толстым пальцем, похожим на сардельку.

- Ой-ой, какая невинность… Светочка, я знаю вас не скажу сколько лет. Вы частенько тусуетесь в нашей эстрадной среде, знаете лично почти всех звездочек и звездулек. И мы знаем почти всех журналистов и журналюг, кто трется возле нашего хлева. Не надо так морщить свой прелестный носик, Светочка, вы понимаете, о чем я толкую. Ну кто же из вас живет на журналистскую зарплату, ха-ха? Приведите его ко мне, я хочу видеть этого человека!.. Звезды наши яхонтовые тоже не лишены ничего человеческого. Вот такая у нас и любовь… Но если быть честным, то у кое у кого из тех, кто пляшет и поет, идеи Башен вызывают искренний интерес.

- И к чему бы это?

- Наверное, к дождю… А вообще-то многие звезды считают, что Башни – это круто! Вспомните знаменитый афоризм: «Размер имеет значение»! Да и на самом деле, разве наша Пятая раса за тысячи лет построила нечто подобное египетским пирамидам? Увы, все или почти все превратилось в прах и тлен. А пирамиды в Египте и Южной Америке стоят вот уже тысячи лет, и еще будут стоять тысячи лет. Каждая наша звездюлька про себя думает: а неплохо бы спеть на концерте, посвященном закладке первого камня в фундаменте Цитадели! Понятное дело, на европейскую или американскую Башню губы можно не раскатывать, там своих певунов полно. А вот евразийская Цитадель вроде бы будет как бы нашей. Зачем же… э-э, плевать в колодец? Глядишь, еще пригодица воды напитца!

Светлана с холодной улыбкой пожала плечами.

- Не факт, что в этом колодце вообще есть вода… Наш телеканал недавно провел опрос на тему этих ваших фантастических Башен. И подавляющее большинство телезрителей высказались против этой затеи!

Андрон ухмыльнулся, обнажив крупные, неровные зубы.

- Знаем, как вы проводите ваши телеопросы, знаем… Вопрос-то был сформулирован знатно: «Хотите ли вы, чтобы государство потратило десятки миллиардов долларов на строительство Цитаделей?» То есть читай: хотите ли, чтобы у вас отняли пенсии да социальные выплаты, и угрохали их на какую-то каменную громадину? Попробуйте задать эти же вопросы, заменив слово «Цитадель», скажем, на «космос», и результат опроса будет тот же. Что же, нам теперь космосом прикажете не заниматься?

Опытная ведущая, почувствовав, что разговор принял нежелательный поворот, мгновенно переменила тему.

- А теперь поговорим о вас. Некоторых наших телезрителей очень интересует факт вашего возращения в шоу-бизнес…

- Я никуда из него и не уходил! – вспылил Андрон.

- Но согласитесь, несколько лет о вас было почти ничего не слышно. Говорили, будто вы занялись организацией концертов где-то на периферии, чуть ли не на Дальнем Востоке, или вообще-то где-то в Китае. («Ну и сволочи!» – рявкнул помрачневший Андрон, но ведущая, казалось, ничего не заметила). – И вот теперь это триумфальное возращение. Говорят, что вы собираетесь продюсировать каких-то молоденьких девочек, из которых собираетесь сделать новых Ангелин и Алис…

Андрон кивнул.

- Верно. Как прежде поговаривали классики: «Есть такие девочки!» Собственно, я имею ввиду пока только одну такую девочку, зато какую!

Услышав эти слова, Алина Николаевна выронила на пол недомытую тарелку. Та с грохотом разбилась – наверное, к счастью.

- И как же зовут ваше новое дарование? – спросила с ехидной улыбкой ведущая.

- Дарьяра. Девчонке всего пятнадцать лет, а голосище – чистейший алмаз! Правда, этот алмаз нужно еще растить, огранить, подобрать должную оправу… Ну, это моя обычная работа. На днях я предложу родителям Дарьяры подписать со мной долговременный контракт.

Алина Николаевна охнула и прижала мокрые руки к груди.

- Свершилось… - прошептала она. – Неужто свершилось?

Но последующие слова бросили ее из огня да в полымя. Ведущая, как оказалось, была хорошо подготовлена к разговору.

- Насколько я понимаю, юная певица Дарьяра вас интересует как один из знаковых символов будущих Башен? – вкрадчиво спросила она.

Андрон нахмурился. Только сейчас он сообразил, что для него готовится какая-то ловушка.

- Возможно, все возможно, - уклончиво сказал. – Будущее покажет. Извините, к сожалению, я должен торопиться в киностудию…

Но ведущая железной рукой повела разговор в нужное ей русло. Повернувшись лицом к телекамере (словно бы зная, что мать Даши сейчас смотрит на нее) Светлана грустно вопросила:

- Андрон, признайтесь: неужто вам не жалко бедную девочку?

- А почему я должен ее жалеть? – огрызнулся заметно поскучневший продюсер. – По-моему, Дарьяре очень повезло! На ее месте захотели бы оказаться очень многие… Участие в Проекте вознесет юную звезду на такую высоту, на какую прежде не поднималась ни одна российская певица! Думаю, в один прекрасный день на нее посыплется водопад «Гремми», а может, даже и «Оскаров» за лучшие песни к кинофильмам.

- Ой ли? – иронически улыбнулась рыжая телеведущая. - А по-моему, вы играете с огнем! Признаюсь, я не очень понимаю, в чем суть проекта этого вашего Вольги, чем полезны и чем вредны будут Цитадели для человечества. Для меня важно, что если эти башни и будут построены, то в лучшем случае только в конце 21 века. Лично для меня это означает: никогда! Отдаленное будущее меня совершенно не интересует, дальше чем на год-два я вперед не заглядываю, как и подавляющее большинство здравомыслящих людей. Но многие известные политики, ученые и деятели культуры относятся к идеям Вольги куда более серьезно, и при этом зачастую крайне отрицательно! Говорят, у так называемого Большого Проекта уже появилось немало врагов, и пресловутый Черный список ежедневно пополняется очень влиятельными людьми из России и многих других стран мира. Католическая церковь также недавно заявила резкий протест против проекта, считая, что Цитадели станут новыми Вавилонскими башнями – символом гордыни и вызовом самому Господу! Хотите ли вы того ли нет, но этот нешуточный конфликт непременно коснется и вашей звездочки. Это прикосновение может оказаться весьма болезненным! Честно ли будет с вашей стороны втягивать бедную девочку в жестокие игры взрослых? Неужели вам ее не жаль, уважаемый Андрон?

Сердце Алины Николаевны сжалось. Только сейчас она поняла весь иезуитский замысел устроителей этой невинной на первый взгляд телепередачи. Силы, которым пришлась не по вкусу идеи Вольги, сгруппировались и перешли в наступление. Но почему в качестве одной из первых их целей стала Даша, было абсолютно непонятно. Что может значить такая птаха в битве гигантов? Абсолютно ничего. Дурак Андрон, зачем же он подставил девочку под удар? Никакого контакта Дарьке он еще не предлагал, даже разговора на эту тему не было. А может быть, теперь и не будет. Эта рыжая стерва знает, что говорит - вернее, это знает тот, кто вложил слова в ее поганый размалеванный рот. Там, в Манеже, Даша в первый и пока единственный раз засветилась на серьезном уровне. Вроде бы, ее встретили очень тепло. Даре аплодировали даже пресыщенные, все повидавшие журналисты. И вдруг такой поворот!

Андрон побагровел и открыл рот, чтобы ответить. И в это мгновение в прихожей что-то хлопнуло, и экран телевизора погас.

Пока Алина Николаевна растормошила мужа, пока тот сообразил, что в коридоре сгорела лампочка и вырубилась автоматическая пробка, пока искали лампочку (которая никак не находилась), прошло не меньше пяти минут. Когда экран вновь зажегся, взволнованная Алина Николаевна увидела улыбающуюся дамочку, но уже не рыжую, а крашеную блондинку, рассказывающую о прогнозе погоды на завтрашний день. Чертыхнувшись, Алина Николаевна в сердцах выключила проклятый телевизор.

Муж с удивлением воззрился на нее.

- Ты что, Аля? Сама же хотела узнать уточненный прогноз на выходные дни!

Алина Николаевна отвернулась. Губы ее тряслись, и все же она нашла в себе силы довольно спокойно сказать:

- Все что хотела узнать, я уже узнала. Даже больше, чем хотела…

Весь полуторачасовой путь до дачи Алина Николаевна просидела рядом с мужем, словно рот в рот набрав. Костаки Георгиевич, как обычно, увлеченно рассказывал сначала о футболе, затем о рыболовных успехах своего приятеля, проведшего отпуск на Кубе, а затем перешел к своей любимой политике. Девочки о чем-то шептались на заднем сидение, время от времени затевая шумную возню, и вовсе не собирались слушать отца. Разумеется, не слушала их и супруга, давно привыкшая пропускать мимо ушей разглагольствования супруга. Но на это раз, проезжая Истру, Костаки Георгиевич сказал нечто, заставившееся супругу отвлечься от невеселых мыслей.

- Представь, Аля, какой кипеж поднялся из-за этого невесть откуда взявшегося Вольги! Казалось бы, сейчас не до него, на носу парламентские выборы, все партии как обычно бьют себя в грудь и обещают народу неслыханное процветание. На что этим краснобаям чужие проекты, к тому же рассчитанные на многие десятилетия? Наши политики вообще дальше четырех лет вообще вперед не заглядывают, все они – спринтеры на сверхкороткую дистанцию, от одних выборов до других.

Но тут все пошло вкривь-вкось. Почему-то все, кому не лень, начали обсуждать Большой Проект, словно ничего важнее для нашей страны и придумать невозможно. Одни клянут Вольгу, считают его затею вредной и бессмысленной, вторые наоборот хвалят, и говорят о том, что пора России всерьез заявить о себе на мировой арене, а для этого ничего лучше идеи Башен и не придумаешь. Третьи охаивают все эти ноосферные спекуляции, но признают: пора на самом деле нашей расе сотворить нечто подобающее, чтобы потомки помнили и уважали! С космосом ничего толкового не получилось, до Марса мы так и не добрались, с ядерной энергией и вовсе случился конфуз, небоскребы-близнецы в Нью-Йорке разрушили террористы… Словом, куда ни кинь, везде клин. А Башни и без всякой идеологической начинки останутся Башнями. Кто в них будет жить и что делать – это мол, дело темное. Башни будут стоять многие тысячелетия, а стало быть, деньги в любом случае не будут выброшены на ветер. Это вам не полеты на Луну, от которых кроме груды камней никакого другого проку не было! Даже если идеи Вольги и окажутся завиральными, то в Башнях многие захотят поселиться. На одних экскурсиях можно отбить немалые деньги. Ну, и так далее. Прагматики, мать их за ногу!.. Даря, ты меня слышишь? Это я про твоего нового знакомого говорю!

- Слышу, - коротко отозвалась Даша.

Алина Николаевна вздрогнула.

- Какого такого знакомого? – с ужасом прошептала она.

Муж с удивлением перевел на нее взгляд.

- Я говорю про Вольгу. Стоп, неужто Даря тебе ничего не рассказывала?

Алина Николаевна нахмурилась.

- А про что она мне должна была рассказывать?

- Хм-м… Странно! Никогда не думал, что Даря может быть такой скрытной. Так знай же, мать, что Великий и Ужасный Вольга, человек, похожий на Иисуса Христа, перед концертом в Манеже случайно забрел в артистическую. А может, и не случайно, кто его разберет? Так или иначе, но в толпе артистов он заметил Дарю, и самолично отвел ее на сцену. А потом остался в зале и слушал нашу дочку, словно завороженный. Даже аплодировал, верно?

- Верно, - виновато отозвалась Даша. – Мам, я и сама не знаю, почему не рассказала тебе про Вольгу. Мне показалось, что это будет тебе неинтересно. И потом, ты всегда так занята…

Алина Николаевна сухо произнесла, не поворачивая головы:

- Ты не права, дочка мне это было бы интересно. Да и почему бы и нет? Человек, о котором вот уже два месяца говорит вся Москва, заметил мою дочь, о чем-то с ней разговаривал тет-а-тет, и даже ей аплодировал. А дочь даже не соизволила поведать об этом своей матери. Замечательно, превосходно!

- Мамочка…

- Молчи уж лучше, доченька. Когда приедем, у нас с тобой тоже случиться разговор тет-а-тет. Но аплодисментов от меня не жди.

Всю оставшуюся дорогу в салоне машины висела напряженная тишина. Костаки Георгиевич переживал, что невольно выболтал секрет дочери. Алину Николаевну бросало то в жар от видений необычайных перспектив, которые мог бы подарить Вольга дочери, то в холод от мыслей, что смутные угрозы стервозной телеведущей могут оказаться отнюдь не пустой болтовней. Настя, отвернувшись, дулась на сестру. Впервые Дарька не поделилась с ней секретом, да еще каким! Эх, все подруги усохли бы от зависти, если знаменитый красавчик Вольга обратил бы внимание не на эту мосластую цаплю, а на нее, Настю…

Даша ощущала всей кожей недовольство, что излучала спина мамы и, съежившись, мысленно репетировала предстоящий нелегкий разговор. Хуже всего, что она и сама понять не могла, почему умолчала о той мимолетной встрече с новоявленным пророком. Наверное, потому, что та встреча выглядела уж слишком нереальной, невозможной. Мама была по природе очень реалистичным человеком, и могла попросту не поверить в этакое чудо… Да точно не поверила бы! А отец – это другое дело, ему можно было рассказать любой сон, поведать любую, самую безумную мечту, и он все бы понял и все принял. Но конечно же, мамочке узнать про такое грандиозное событие самой последней очень обидно...

Наконец, машина свернула с Новорижского шоссе и помчалась по узкой асфальтовой дороге. Вокруг стеной стояли заросли ольхи. Как и положено для конца ноября, они уже давно растеряли всю свою небогатую листву, но сейчас… Теплые, по-летнему яркие лучи сотворили чудо, и сейчас нижние ветви были осыпаны белыми пушистыми шариками, а верхушки уже зазеленели, и раскачивались под порывами ветра, словно весенние флаги.

Даша опустила стекло в дверце, высунула голову наружу и закричала:

- Смотрите, шмели! Видите, сколько шмелей вьется над деревьями! А вот и капустница… одна, вторая! Мамочка, неужто Вольга говорил правду, и лето и впрямь вернулось?

Алина Николаевна в упор поглядела на мужа. Тот пожал плечами.

- Про лето Даря мне ничего не рассказывала. И сомневаюсь, что Вольга ей про это ей говорил. По-моему, дочка это только что придумала.

Алина Николаевна сухо сказала:

- Ладно, разберемся… Дорогой, ты только что проехал поворот направо. Ну кто же так разворачивается? Кювет, не попади в кювет! Господи, человек двадцать лет за рулем, а разворачиваться на пустынной дороге так и не научился!

Костаки Георгиевич что-то проворчал, но негромко, почти про себя. Он прекрасно знал, когда жена начинает всерьез сердиться, и предпочитал без необходимости не садиться на ежа – себе дороже станет. Супруга почему-то очень остро восприняла тот невинный факт, что Дарька умолчала о своей мимолетной встрече со знаменитым Вольгой. Но почему? Быть может, Аля разузнала про новоявленного пророка нечто такое, что грозит им какими-то неприятностями? Похоже на то. Но тогда они с Дарькой получат, что называется, по полной программе.

Спустя несколько минут машина подъехала к ограде дачи. Настя поморщилась. Ей показалось, что голые яблони выглядели, словно обглоданные муравьями скелеты каких-то многоруких животных, а сам двухэтажный деревянный дом походил на огромный, мрачный муравейник. Большая поляна возле дома побурела и тоже не радовала глаз. И здесь ей предстояло угробить целых два выходных дня? Кошмар!

Даша тоже утратила свое прежнее приподнятое, радостное настроение. Конечно, предстоящий разговор с мамой ее мало радовал. Но дело было не только в этом… Что-то внезапно изменилось вокруг, едва они съехали в сторону от трассы. Небо оставалось таким же синим, но солнце уже начало клониться к закату, хотя было всего около трех часов дня. И ветер поднялся какой-то порывистый, недобрый…

Поежившись, Даша тихо сказала:

- Мам, пап… А может, мы напрасно сюда приехали? Глядите, никого из соседей нет, все окна закрыты ставнями. Да и ночь, похоже, будет холодной. Может, вернемся домой?

Но отец уже выбрался из машины и пошел открывать ворота. Не в его привычках было поддаваться минутным эмоциям, как нередко случалось у его женщин.

Как ни странно, вечер прошел весело. Соседи все-таки приехали, и еще перед закатом на поляне возле дома Лазаревых запылал костер. Жарили шашлыки, исполняли старинные бардовские песни, плясали под гитару, а под конец Даша, взобралась на старое яблоневое дерево и, уютно усевшись на широкой изогнутой ветви, спела несколько своих любимых песен, и среди них свою заветную – «Мое кредо» из репертуара Эдит Пиаф.

Гости, разомлевшие от вина, молча слушали девочку. А когда Даша замолчала, раздались громкие аплодисменты и крики браво. Одна из соседок, особо расчувствовавшись, обняла Алину Николаевну и звонко расцеловала.

- Поздравляю, дорогая Аля! Твоя девочка – настоящий талант. Я и прежде восхищалась ее голосом, но сейчас… это нечто особое! Друзья, года через два, максимум три, мы будем гордиться тем, что Даша – наша соседка!

Один из мужчин, занятый дожариваем очередной порции шашлыка, полил дымящееся на шампурах мясо белым вином, а потом сказал:

- А почему, собственно, только через два года? Я уже сейчас горжусь Дарькой. Жарю шашлык – и горжусь! Мои коллеги по фирме недавно ходили в Манеж на выставку «Цитадель», и там видели голографическую запись концерта звезд эстрады – того, что прошел в день открытия выставки. Даша, а вернее, юная звездочка Дарьяра, там просто блистала! Аля, Костя, считайте, что вытащили счастливый билет. Тот, кто нынче войдет в команду Вольги Строгова, может скоро вознестись оч-чень высоко!

- Это еще не факт, - проворчала Алина Николаевна. – Пока дочка вознеслась только на нижнюю ветку яблони. Не больно-то высоко! А вот падать даже оттуда будет ох как больно… Даря, остановись, куда лезешь?!

Даша в отличие от разомлевших гостей расслышала слова мамы. И обидевшись, она решила забраться на вершину старой антоновки, как прежде на раз делала в детстве. Вскоре ветви стали гнуться и угрожающе трещать. Не сразу девочка сообразила, что за эти годы стала куда тяжелее, чем прежде и, пожалуй, до самой верхней развилки в стволе яблони ей не добраться. Но природное упрямство толкало ее вверх.

Откуда-то снизу доносились возгласы мамы, затем прибавился предостерегающий окрик отца, но Даша даже не стала смотреть вниз. Когда-то она спасалась от многих неприятностей там, на вершине яблони. Она свято верила: стоит только усесться на верхней развилке, как все нехорошее уйдет, растает, и жизнь снова окажется прекрасной.

Ветви трещали все более угрожающе, но Даша не хотела сдаваться. Еще один рывок вверх – и вот она уже сидит на развилке, схватившись руками за тонкие, чуть толще пальца вертикальные ветви.

Некоторое время она раскачивалась вправо-влево, и каждый раз сердце ее замирало от страха. До земли было немного, не более шести метров, но мама была права: даже с такой высоты падать будет очень больно!

Постепенно раскачивание прекратилось, и девочка рискнула поднять голову и взглянуть на темнеющее небо. То там, то здесь уже вспыхивали первые дрожащие звездочки. Где-то далеко на западе, среди перистых облаков, подсвеченных розовым светом заходящего солнце, на огромной высоте медленно плыли мигающие красные огни. Ну конечно же, это самолет… Интересно, куда он летит? Быть может, в Африку, или в загадочную страну Новую Зеландию? Кто знает…

- Даря, слезай немедленно! – послышался снизу возмущенный голос матери. – Разобьешься ведь, дурная голова!

Даша вздохнула. Как жаль, что нельзя провести здесь всю ночь… Конечно, сидеть на развилке ствола очень неудобно, ноги уже начали затекать, но зато звездное небо было так близко! Казалось, только протяни вверх руки, и пальцы тотчас коснутся горячих крошечных огоньков. Как жаль, что он не может видеть такое чудо!

Мысль о нем заставила Дашу вздрогнуть. Никто, даже папа, не знал, что все эти две недели, прошедшие со дня достопамятного концерта в Манеже, Даша все время думала только о Вольге. Это было сущее безумие, наваждение, но избавиться от него девочка не могла. Куда бы она ни пошла, чем бы не занималась, стоило только закрыть глаза, и она тут же видела это божественно красивое лицо с высоким чистым лбом, тонким, великолепно слепленным носом, пышными усами и бородой, придававшим Вольге библейский облик. Но самое главное – это огромные, похожие на озера глаза, мудрые, всезнающие и всепонимающие… Она никогда прежде не видела таких глаз! Даже она, неопытная девочка, инстинктивно понимала: эти глаза могут завоевать мир. Они излучали какой-то невидимый магнетизм, притягивающий и вместе с тем обезоруживающий… И хотя эти глаза светились добротой, Даша инстинктивно ощущала: они могут становиться стальными, не ведающими жалости к врагам. А почему бы и нет? Ведь Вольга – не бог, не Христос, что позволил Иуде предать себя, а затем разрешил римским легионерам распять себя на Лысой горе. Нет, Вольга не бог… и слава Богу, что это так! Он живой человек, мужчина… Да, пожилой мужчина, лет тридцати или даже больше, их разделяет целая пропасть в почти двадцать лет. Но с другой стороны, это всего лишь двадцать лет, ее отец намного старше… Сейчас, конечно же, между ними ничего невозможно, но лет через пять, или даже через три… Кто знает?

Крики снизу стали еще более настойчивыми, и Даша опомнившись, собралась спуститься с дерева. Внезапно она услышала вдали какой-то шум, и повернула голову направо. То, что она увидела, заставило девочку охнуть.

Через поле, погруженное во мрак, шла странная процессия из нескольких десятков людей. Они несли над головами зажженные факелы, освещающие варварские одеяния. Ввысь взлетали светящиеся пурпурные шары. До Даши донеслось протяжное, гортанное пение, то и дело прерываемое громкими воплями.

Проследив путь колонны, девочка догадалась, что люди с факелами идут в сторону капища Темного Братства, расположенного на окраине соседней деревни Верстки. Как и все дети в округе, Даша знала про сектантов и до ужаса боялась их. Ходили слухи, будто сектанты нападают на молоденьких девушек и утаскивают их в свои норы, где предаются с жертвами ужасающему блуду, а порой даже пытают их раскаленным железом. Так это или нет, никто толком утверждать не мог, но на самом деле в округе иногда бесследно исчезали молодые люди, юноши и девушки. Каждый раз в таких случаях в Верстках появлялась милиция, сектантов допрашивали, а в их жутком капище и в кельях проводили тщательные обыски, но, кажется, ничего подозрительного так и не нашли. Тем не менее, окрестные жители и особенно дачники с большим подозрением относились к сектантам и как зеницу ока берегли своих детей.

С замиранием сердца Даша следила за жуткой процессией. Внезапно колонна остановилась на небольшом холме. Мужчины в звериных одеждах установили на вершине длинный деревянный крест. Затем сектанты устроили вокруг креста дикие пляски, подпрыгивая и визжа, словно дикари. Несмотря на солидное расстояние (до холма было не менее полукилометра) вечерний, влажный воздух отлично разносил звуки, и казалось, будто бы сектанты находились рядом с оградой дачи. Кончился шабаш тем, что крест под торжественное песнопение был облит бензином из канистры и подожжен.

Даша охнула. Перекрестившись, она хотела было уже продолжить спуск, как вдруг вожак сектантов поднял над головой пылающий факел и заорал:

- Братья, пришел час великой скорби: на Землю пришел враг господина нашего Антихриста! Мы должны спасти людей от его опасных проповедей. Господин наш учит: используйте скверну, как оружие! Призывайте к уродливому, непотребному, низкому! Пусть люди забудут свой род, свои обычаи, свою веру, свою культуру, свой язык, и новым их языком станет сквернословие. Пусть люди забудут различие между Добром и Злом, между белым и черным, между моралью и аморальностью. Пусть устарелую любовь повсеместно заменит однополый блуд. Пусть нашим новым хлебом станут наркотики, а нашей единой верой – безверие!

И тогда новый мир будет нашим миром! Мы вовсе не варвары, мы – будущие хозяева умирающей Земли, похожей на смердящий труп! А тех неверных, кто будет упорствовать в своей прежней вере, мы будет сжигать на кострах, убивать, насиловать, подвергать самым страшным пыткам. Все с нас спишется, все нам зачтется в нашем рае, имя которому - Ад! Смерть неверным!

Ответом вожаку стали дикие вопли обезумевшей толпы. Сектанты стали швырять в пылающий крест камни, а когда он рухнул, то бросились топтать ногами огненные головешки.

Вожак встретил надругание над крестом дикарским танцем, с кривляниями, подпрыгиваниями, неприличными жестами и телодвижениями.

Послышался чей-то суровый окрик, и вожак остановился.

Из толпы вышел невысокий человек в лисьей шкуре. Свет факела осветил его лицо, но издалека его было невозможно разглядеть.

Человек в лисьей шкуре повернулся в сторону дачного поселка и неожиданно указал рукой, как показалось оторопевшей Даше, в ее сторону!

Толпа разом повернулась и тоже стала глядеть словно бы прямо на нее. Разумеется, такого не могло быть, с такого большого расстояния, да и к тому же в темноте, сектанты попросту не могли разглядеть девочку, окутанную ветвями дерева. И все же у Даши почему-то возникло ясное ощущение, что они ее отчетливо видели!

Даша ощутила, как на нее нахлынула волна ненависти. Вскрикнув, она закрыла глаза и словно куда-то провалилась.

Девочка не помнила, как оказалась на земле. Отец тут же подхватил ее на руки и крепко прижал к груди.

- Ты чего так дрожишь, птаха? – ласково сказал он. – Струсила? В следующий раз будешь думать, когда полезешь на дерево. Не маленькая уже, должна соображать, что к чему.

Даша прижалась лицом к груди отца и прошептала, дрожа от пережитого ужаса:

- Папа… отнести меня домой, ладно? Я ног под собой не чую, сама идти не смогу…

Глава 2. Даша & Люди Трассы

Даша лежала в своей маленькой комнате на втором этаже и, закутавшись в ватное одеяло, смотрела на потолок застывшим взглядом. По потолку пробегали неясные тени, за окном шумел осенний недобрый ветер, ветви яблони скреблись о стену, а где-то на крыше дребезжал дурно прибитый лист железа...

Жуткий шабаш на холме не выходил из головы Даши. До сих пор она лишь один раз, в Лисьей балке, видела членов Темного Братства. Сектанты выглядели вполне нормальными людьми, правда, одетыми чересчур пестро и вызывающе. Поговаривали, будто среди членов Темного Братства немало людей с высшим образованием, ученых, артистов, художников… Кое-кто из них в недавнем прошлом имел известность. Что заставило этих людей бросить свои квартиры, работу и поселиться в жутких подземных пещерах в Лосиной горе, и хуже того – стать фактически рабами своего главаря по кличке Медведь, понять было невозможно. «С жиру бесятся, извращенцы, - жестко высказалась в их адрес мама. – Им бы повесить на шею двух дочерей-школьниц, да наши долги, да наши проблемы с квартирой и вечно ломающейся «Волгой» - сразу же вся дурь выветрилась бы из их тупых мозгов!» Отец отмалчивался, но по задумчивым взглядам, что он при этом бросал в сторону далекой Лосиной горы, осуждать беженцев от благ цивилизации он явно не торопился.

Но сегодня вечером все неожиданно повернулось в совсем другую сторону. Ритуальное сожжение креста, дикие пляски, крики вожака в медвежьей шкуре… Враг Антихриста, недавно пришедший на Землю – это, без сомнения, был Вольга Строгов! Ему и его сторонникам сектанты грозили всяческими бедами. Она, Даша, мало что понимала в идеях новоявленного пророка, но без колебаний отдала бы десять дет жизни за то, чтобы быть всегда рядом с этим удивительным человеком! Пусть поначалу где-то вдалеке, в безликой толпе почитателей и почитательниц, но потом, потом… Кто знает, быть может через два-три года ей удастся протиснуться поближе к своему кумиру? Не случайно же Вольга забрел в артистическую комнату, не случайно выделил ее в массе артистов – а среди них было немало красивых, зрелых женщин! И не просто выделил, а взял за руку и самолично отвел на сцену. Если бы Вольга знал, как у нее тряслись в те мгновения колени, как вздрагивало сердечко при каждом его слове, каждом взгляде…

А может, он и знал об этом, неожиданно подумала Даша. Такой человек должен знать все и обо всем: и о секретах далеких галактик, и о далеком будущем человечества, и даже о такой мелочи, как переживания ничтожной девчонки, волей случая оказавшейся рядом с богом.

«Вольга, ты помнишь обо мне? – прошептала Даша, невидящим взглядом глядя на тени, переливающиеся на потолке. – Я помню о тебе каждый час, каждую минуту, каждую секунду… Я благоговею перед тобой, стремлюсь всем сердцем к тебе, боюсь тебя, не понимаю тебя… Наверное, я еще слишком мала и глупа. Если бы ты нашел для меня хоть немного времени, и приехал сюда, на нашу дачу… Мы бы пошли гулять вдвоем, уселись где-нибудь на берегу речки, и ты рассказал бы мне о том, зачем явился в наш мир. Почему ты хочешь, чтобы люди непременно начали строить Цитадели? Почему это строительство должны начать именно мы, русские? Не понимаю… Да, наверное, наша страна живет не совсем хорошо. В Москве я часто вижу нищих стариков и бездомных детей, на улицах, не скрываясь, разгуливают проститутки, по телевизору день и ночь показывают всякие ужасы и мерзости. Но, наверное, так было везде, и так будет всегда. Зачем же надо что-то непременно менять, если почти все люди уже давно свыклись со злом? Пусть все идет, как идет, все равно хуже не будет… Неужто я не права, и может быть еще хуже?»

А потом Даша заснула, и ей приснился удивительный сон про людей трассы…

… Венька Сидоров по прозвищу Проныра встал этим утром с первыми лучами холодного декабрьского солнца. Не включая свет, чтобы не разбудить шестилетнюю сестренку, он надел теплые белые штаны, шерстяной свитер, белую меховую куртку и белую шапку. Разумеется, вся одежда была с термоподогревом, и могла противостоять даже шестидесятиградусному морозу. Затем мальчик надел толстые вязаные перчатки, а теплые рукавицы пока спрятал в карман куртки, потому что в них было бы неудобно спускаться по пожарной лестнице.

Венька достал из-под кровати небольшой рюкзак и хотел было закинуть его за плечи, но вдруг о чем-то вспомнил, засунул руку под подушку и достал оттуда маленького потертого медвежонка. Плюшевый зверек укоризненно посмотрел на хозяина стеклянными глазками-пуговками: мол, что ты делаешь? - но мальчик бесцеремонно запихнул его в рюкзак. Теперь все было готово.

Едва Венька открыл раму, как ему в лицо пахнуло обжигающим холодом. Сибирская зима в этом году была не очень суровой, температура весь декабрь не опускалась ниже тридцати пяти градусов по Цельсию. Только сейчас, под Рождество (а на Трассе было принято отмечать только католическое Рождество), температура зашкалила за сорок. Но Венька вырос в тундре, в ста километрах от Ледовитого океана, и других зим не видал.

Отсюда, с высоты двенадцатого этажа, открывался красивый вид на поселок нефтяников. Дома напоминали ступенчатые башни, а завод сжиженного газа походил на космическую станцию, опустившуюся на бесконечную снежную равнину. В другом конце поселка высились административные корпуса и коттеджи руководства Седьмого участка Трассы. Мальчишки в школе утверждали, будто бы в этих коттеджах царило вечное лето, на всех этажах круглый год цвели тропические растения, а на подземных уровнях находились теплые бассейны. Врали парни или нет выяснить не было никакой возможности, поскольку дети руководителей Седьмого участка учились в отдельном колледже, что находился за внутренним периметром. Венька лишь мельком видел этих ребят, когда они проносились по улицам городка на роскошных снегоходах.

Но сейчас взор мальчика был направлен в другую сторону. В центре поселка возвышалась тонкая серебристая башня с шарообразной вершиной, похожей на сверкающую елочную игрушку. Она служила и телетранслятором, и пунктом космической связи, и пожарной башней. Но было у нее и другое назначение, о котором взрослые говорили только намеками...

Холод заставил Веньку отбросить лишние мысли. Он торопливо выбрался на узкий карниз, закрыл окно и стал спускаться по пожарной лестнице. Он не опасался, что его могут заметить, потому что рабочие и инженеры утренней смены должны были оставить свои теплые квартиры только через час. Ну, а с родителями вообще никаких хлопот не было, потому что они работали на небольшом космодроме, что находился в сорока километрах от поселка, и должны были вернуться домой только к обеду.

Руки быстро начали коченеть от жуткого холода. Венька закусил губы, чтобы не закричать, и еще больше ускорил спуск. Конечно, можно было включить обогрев одежды, или вообще спокойно спустится на лифте. Но тогда каждое его движение стали бы отслеживать летающие Стражи, а сегодня такого никак нельзя было допускать. Из приключенческих книг Венька знал: злоумышленники должны действовать скрытно и умно.

Наконец, он спрыгнул в глубокий снег и торопливо надел поверх перчаток теплые варежки. Онемевшие было пальцы стали оживать, их закололи тысячи мелких иголочек. Это было хорошо, это означало, что пока он ничего не отморозил.

Поселок еще спал. Только в нескольких домах-башнях светились по два-три окна, что было явным нарушением Распорядка. Приглядевшись, мальчик увидел, что возле одной из башен появился овальный Страж и, выдвинув объектив, прилип прямо к светящемуся окну. Занавесок в этой квартире не было, так же как и во всех других квартирах газовиков, и потому информация о нарушителях Распорядка тотчас начала поступать в Диспетчерскую.

Тихо выругавшись, Венька пригнулся и побрел по пояс в снегу к Двадцать второй улице. Проезжая часть была, как всегда, тщательно очищена от снега, и от вчерашней пурги не осталось и следа.

Оглядевшись, Венька торопливо пошел в сторону КПП. До него было километра два. Сейчас уже можно было включить обогрев одежды, но мальчик решил не рисковать. Летающие Стражи были оборудованы инфракрасными глазами, и запросто могли начать слежку за чересчур ранним прохожим.

Наконец, Венька дошел до окраины поселка. Впереди виднелись десятки серебристых цистерн, а за ним – завод по производству бензина. Венька специально выбрал это направление, поскольку завод управлялся роботами, и людей на нем почти не было. Вполне подходящий маршрут для злоумышленника.

Не успел мальчик дойти до первой шарообразной цистерны, как что-то зажужжало в правом кармане куртки. Не медля, Венька рухнул лицом в снег.

В воздухе послышалось тонкое гудение. Из-за цистерны выплыл Страж и стал быстро снижаться. Спустя минуту он застыл в трех метрах над лежащим в снегу мальчиком.

Венька старался не шевелиться, и даже задержал на некоторое время дыхание. Сейчас его могло спасти только одно: излучатель радиопомех, что находился во внутреннем кармане куртки. Внешние рецепторы Стражей были очень чувствительны к помехам в виде белого шума, и Венька уже не раз имел возможность в этом убедиться. Нужно было только набраться терпения, не совершать резких движений, и тогда все могло обойтись. Как хорошо, что он не включил подогрев одежды и обуви, и это спасло его, поскольку Стражи в первую очередь реагировали на инфракрасное излучение движущихся объектов.

Прошла минута, другая, но тонкое жужжание в воздухе так и не растаяло. Несмотря на обжигающий холод, спина мальчика вспотела. «Неужели, излучатель сдох? – в ужасе подумал он. – Олух, надо было вчера его проверить… Но сестренка не отходила от меня весь вечер и не дала мне как следует подготовиться к походу. Ох, и получит Танька по шее, когда я вернусь! Если, конечно, я вообще вернусь…»

Наконец, жужжание стало ослабевать, а затем и вовсе исчезло. Венька осторожно поднялся из снега и судорожно начал растирать заледеневшие щеки. Холод уже пробрал его до костей, и это было плохо, потому что путь предстоял долгий.

Отряхнувшись, Венька пригнулся и побежал в сторону ближайшей цистерны. Едва он спрятался за одной из опор, как со стороны завода выехал огромный бензовоз и, изрыгая клубы сизого едкого дыма, направился в сторону КПП.

Венька улыбнулся. Встреча с бензовозом входила в его расчеты.

Подождав, когда металлический монстр приблизился, Венька выскочил из своего убежища и, подпрыгнув, вцепился руками в металлическую лесенку, расположенную позади цистерны. Взобраться по ней было делом нескольких секунд. Оказавшись наверху, Венька торопливо снял куртку и вывернул ее наизнанку. Теперь она выглядела такой же красной, как и сама цистерна. Взглянув в воздух, мальчик увидел три Стража, барражирующих невысоко в воздухе и охраняющих подходы к КПП. Один из Стражей развернулся и двинулся навстречу бензовозу. Венька упал на крышу бензовоза и, спрятавшись за овальной припухлостью люка, замер, вцепившись руками в металлическую скобу. Затем он подтянул ноги так, чтобы из-под длинной курки выглядывали лишь подошвы меховых сапог.

Теперь оставалось полагаться только на удачу. Сегодня, в понедельник, на КПП дежурил взвод военизированной охраны, которой командовал отец Петьки Самсонова. Вчера была годовщина смерти его жены, и отец Петьки, как обычно, перебрал со спиртным. Это всегда заканчивалось тяжелым похмельем, которое давало ему, Веньке, шанс остаться незамеченным.

Через некоторое время бензовоз, тяжело рыча, остановился. Мальчик еще теснее прижался к ледяной поверхности цистерны. Снизу его не должно быть видно, но если кто-нибудь выглянет из окон соседнего трехэтажного здания, то все закончится очень плохо.

Но вскоре послышался протяжный скрип открываемых ворот, и бензовоз выехал за пределы Внешнего периметра.

Венька с облегчением перевел дыхание. Тьфу, кажется, ему повезло! Теперь даже дикий холод не казался ему таким уж страшным. По его расчетам, машина должна была достигнуть цели – тепловой электростанции, через двадцать минут. А пока можно было немного расслабиться...

Венька чуть приподнял капюшон и выглянул наружу. Впереди до самого горизонта расстилалась бесконечная белая равнина. Тот здесь, то там виднелись черные мачты нефтяных вышек. Кое-где из земли вырывались факелы пламени – это сгорала фонтанирующая нефть в неперспективных скважинах. В белом небе пролетел оранжевый четырехместный глайдер – на таких разъезжали обычно только работники администрации.

Повернув голову, Венька увидел, как белую равнину перечеркивает жирная черная линия. Эта была Трасса – несколько гигантских труб, что тянулись, как говорят, через всю страну до самого сердца Европы – через Польшу в Германию, Францию и прочие богатые, процветающие страны. В школе им читали целый курс, посвященной «черной крови», что уже несколько сотен лет питала земную цивилизацию. Одно время считалось, что на смену истощающимся запасам нефти придет атомная энергетика, но после серии аварий на атомных станциях в тридцатых годах нефть вновь стала самой главной ценностью в мире. А на любую ценность всегда находилось множество охотников…

Венька вспомнил потрясающие кадры кинохроники, посвященные нефтяным войнам. По обезлюдевшим сибирским равнинам шагали стада громадных мамонтов – на самом деле это были механические чудовища, имевшие внешний вид древних, давно вымерших чудовищ. «Мамонты» были оборудованы скорострельными пушками, а их стальные бока могли выдержать удары противотанковых пушек. Стада шли со стороны Монголии и легко сминали на своем пути оборонительные сооружения Трассы, сея смерть и разрушения. А затем, добравшись до труб, «мамонты» вбивали свои изогнутые стальные «клыки» в трубы, и нефть бурным потоком вливалась в огромные чрева шагающих чудовищ.

Для защиты Трассы пришлось привлечь боевую авиацию. Картины битвы крылатых монстров и шагающих чудовищ потрясли воображение всех школьников. Ребята словно завороженные смотрели, как на снежных равнинах горят десятки «мамонтов», пораженных точными ударами самонаводящихся ракет, а неподалеку пылают самолеты, сбитые точными выстрелами из переносных ракетных комплексов. Война за сибирскую нефть продолжалась пятнадцать лет, и до сих пор не закончилась. Многие мальчишки мечтали сразу после школы пойти в армию Трассы, чтобы принять участие в борьбе за «черное золото». Родители обычно поддерживали подобные планы своих сыновей. Солдатам Трассы платили даже лучше, чем охранникам, и каждый мог после пяти лет службы рассчитывать на отдельную бесплатную квартиру в одном из западных районов Трассы. В случае гибели воина родители получали крупную денежную компенсацию и тысячу акций, которые могли передать другим своим наследникам.

Почти все мальчишки из его класса мечтали стать солдатами, и только четверо хотели продолжить учебу в колледже, чтобы стать техниками или, если повезет, инженерами. Венька писал в сочинениях, что хотел бы отдать жизнь за Трассу и ее людей, но сам держал в голове нечто иное. То, ради чего он рискнул сегодня бежать из поселка.

Солнце неохотно поднялось над горизонтом, источая холодные розовые лучи. Венька изрядно замерз, и потому наконец-то решил включить подогрев куртки, штатов и ботинок. Стражи редко появлялись так далеко от поселка, и сейчас можно было рискнуть.

Через полчаса вдали появилось темное пятно. Это была тепловая электростанция. Венька тотчас снова выключил подогрев одежды и спрятал голову под капюшон куртки. Наступали решающие минуты.

Когда бензовоз остановился возле одного из терминалов, и автоматы стали выкачивать из цистерны ее содержимое, Венька осторожно спустился по лесенке и торопливо побежал в сторону низкого красного здания. Если планы электростанции, которые он по-хакерски раздобыл в Сети, не врали, то там должна была находится энергосистема особой важности – та, что питала трансляционную башню и всех Стражей. Она-то и была его главной целью.

Венька не без труда преодолел три массивные стальные двери с электронными шифрозамками, прежде чем он попал в округлый зал с низкими потолком. На стенах размещались сотни пультов управления, дисплеев, блоков рубильников. К сожалению, Венька так и не смог раздобыть схему этой подстанции, но это было уже не так важно. Он достал из рюкзака переносной пульт дистанционного управления и включил его.

- Ну, берегитесь, сволочи… - прошептал он со счастливой улыбкой.

Внезапно в зале вспыхнул яркий свет. Открылась одна из многочисленных стальных дверей, и в зал вошел высокий, породистый мужчина в строгом черном костюме. За ним следовали пять плечистых мужчин с автоматами наперевес.

Венька замер с раскрытым от изумления ртом. По его расчетам, сейчас на электростанции находились не больше двадцати человек, инженеров и техников, но сегодня, в понедельник, они должны были заниматься профилактическими работами в других корпусах. А человек, стоявший перед ними, явно не был ни инженером, ни техником…

- Поздравляю, Вениамин, - произнес глубоким, бархатистым голосом мужчина в черном костюме и взглянул на свои наручные часы. – Ты отклонился от своего графика всего на восемь минут. Сущие пустяки, если учесть нынешние погодные условия, не правда ли?

Венька судорожно сглотнул. Дула автоматов смотрели прямо ему в грудь, и от страха у мальчика мурашки пробежали по коже. Он узнал человека в черном, и не сомневался, что тот может без колебаний отдать приказ уничтожить малолетнего злоумышленника. Такие случаи уже бывали…

- Не понимаю, - наконец с трудом вымолвил Венька. – Ведь вы, Аркадий Борисович, еще сегодня утром должны были улететь в Уренгой!

Хозяин Трассы подал знак, и один из охранников пододвинул ему стул. Усевшись, Аксенов небрежно положил ногу за ногу и с откровенной насмешкой посмотрел на растерянного мальчика.

- Ты хорошо информирован, Вениамин, - сказал Аксенов. – Да, я должен был сегодня улететь на важное совещание, на котором соберутся мои коллеги по нефтяному бизнесу. Но я предпочел послать туда своего двойника. Причин этому несколько. Один из моих давних друзей готовит нападение на мой глайдер, якобы со стороны нефтяных террористов, и моя служба безопасности уговорила меня не пренебрегать этой опасностью. Но главная причина тому, что я сегодня остался в городе, это ты, Вениамин. Можешь гордиться этим! Не каждый мальчишка двенадцати лет отроду может заставить одного из богатейших людей России изменить свои рабочие планы. А ты смог.

Венька огорченно опустил голову.

- Выходит, вы за мной все время следили? – прошептал он.

- Конечно, - вежливо улыбнулся Аксенов. – У меня есть видеозаписи всех твоих телодвижений, начиная с того момента, когда ты рискнул спуститься из квартиры по пожарной лестнице. Это в такой-то мороз! Совершенно безумная идея, особенно если учесть, что ты предусмотрительно не стал включать подогрев одежды. Хорошо еще, что сегодня не было ветра, иначе ты мог легко сорваться и упасть с двенадцатого этажа! Я был бы огорчен таким исходом твоей затеи.

Венька удивленно поднял глаза:

- Почему?

- Ну хотя бы потому, что среди двадцати тысяч учеников школ и колледжей Трассы ты считаешься одним из самых талантливых и перспективных парнишек. Не надо так удивляться, Вениамин. Твои отметки, не всегда самые блестящие, мне известны. Хорошо было бы мое министерство внутренних дел, если бы судило о детях только по их школьным оценкам! Нет, мы учитываем всю совокупность данных по каждому человеку Трассы, что ежедневно поступают в Банк Благонадежности. А твои данные, надо признать, весьма любопытные…

- Чем же это? – мрачно буркнул Венька. – Я такой же, как все мальчишки.

Аксенов с улыбкой покачал головой.

- Э-э, нет, не скромничай, Вениамин! Я не буду говорить о твоих блестящих математических способностях, об увлечении физикой и радиотехникой. Не стану вспоминать о мастерской в чуланчике, где ты уже в пять лет соорудил своего первого шагающего робота. Умолчу и о разных странных неприятностях в твоей школе вроде внезапных отключений электричества и тепла, что происходили по странному совпадению именно в те дни и часы, когда ты должен был писать трудные контрольные по нелюбимым тобой предметам. Все это по большому счету только ставит тебя в ряд двух сотен таких же талантливых ребят из других школ. А выделяет тебя нечто совсем другое – то, из-за чего ты бежал сегодня из дома и оказался здесь... Короче, я считаю тебя самым опасным врагом Трассы!

Венька вздохнул.

- Ну, это вы уж слишком хватили… Мне только двенадцать лет, и в кармане у меня нет атомной бомбы. Бомбы у меня нет вообще никакой!

- Это верно, малыш. Будь у тебя бомба, меня бы не было в этом зале… И учти – мои люди начнут стрелять, если заподозрят тебя в каких-либо недобрых намерениях! Уж прости, такая у них работа. Поэтому советую не прикасаться к своему рюкзачку. Я примерно знаю, что там лежит, но мало ли какие ты приготовил сюрпризы?

Венька криво улыбнулся.

- Боитесь? Здорово! Всесильный олигарх боится двенадцатилетнего парнишки, у которого нет никакого оружия. Ха-ха, вот будет смеху, когда наши парни из шестого «А» узнают про это!

Аксенов не сводил с мальчика цепких умных глаз.

- Они ничего не узнают, это я гарантирую. Сегодня же ты можешь оказаться в одном из интернатов Трассы, что находится… э-э, довольно далеко отсюда. Ничего особенно с тобой не сделают, но боюсь, родителей ты увидишь очень нескоро. Но пока ты еще здесь, хотелось бы с тобой поговорить.

- О чем? Разве вы что-нибудь смыслите в технике? Или в математике? – заносчиво промолвил Венька.

- Нет, я был не очень способным учеником по этим дисциплинам. Но это не имело большого значения, ведь я не собирался становиться ни физиком, ни инженером. Я - старший сын Андрея Аксенова, первого хозяина Трассы, и с младых ногтей готовился принять на свои плечи тяжелейшую ношу ответственности. За мою нефтяную империю, за сто тысяч людей, что верой и правдой служат Трассе, ну и за Россию тоже. Ведь бюджет этой страны почти на одну десятую составляют налоги, что я исправно плачу вот уже пятнадцать лет, с тех пор, как после смерти отца стал Президентом компании «Сибирская Нефть». Понимаешь, пацан – десятая часть бюджета страны лежат на моих плечах! А это жизни миллионов людей, это наша несчастная, нищая армия, это здравоохранение, это образование… Не будь в бюджете этой страны моих денег, то многие дети вообще бы не умели ни читать, ни писать. Ты хоть знаешь, что творится за переделами этого города, сопливый мальчишка?

Венька судорожно сглотнул. Меньше всего он был готов вступать в споры с взрослыми людьми. Сюда, на электростанцию, он пробрался совсем с другими целями. Но отступать он не привык, хотя по молодости лет вряд ли мог сказать что-то особенно умное.

- Да, я кое-что знаю о том, что творится в России, - твердо сказал он. – Той России, которую вы называете «эта страна». А знаете, почему? Потому что в Интернете я прочел: вы – подданный США, Канады и почему-то еще какого-то Сенегала. А ваши дети родились и живут в Нью-Йорке, разве не так?

- Ну и что? – холодно парировал Аксенов. – Я, кстати, тоже родился в Нью-Йорке, так пожелал мой отец. Какое это имеет значение?

- А такое, что я-то родился и живу в России, это моя страна. И другой страны мне не нужно.

Аксенов поморщился.

- Слишком напыщенные слова для двенадцатилетнего мальчишки. И где ты их услышал? Уж точно не по телевизору, мы его полностью контролируем… Ах, Интернет! Совсем забыл про эту гадость. Кто мог подумать, что созданная нами Сеть станет не только нашим инструментом и оружием, но одновременно и рассадником всяческой бунтарской глупости? От нее пожалуй, только одна польза: более миллиарда бесполезных людишек во всем мире гордо назвали себя netменами и присосались к Сети словно клопы. Нам же лучше, хлопот меньше с этим быдлом…

Венька промолчал. Он уже понял, что надо делать, и немного успокоился. Аксенов тем временем продолжал рассуждать:

- Ладно, не будем уходить в дебри всяческих отвлеченных рассуждений. Ты слишком мал, чтобы сказать что-нибудь умное на эту тему… Меня интересует другое: почему в нормальной, вполне благопристойной семье инженеров, мог появиться ребенок с такими дурными, разрушительными наклонностями? Понимаю, что гены способны выкинуть различные шутки, но не до такой же степени!.. Твой отец за всю жизнь совершил лишь два проступка, зарегистрированных в Банке Благонадежности. Однажды он перешел улицу на красный свет, а второй раз ударил своего начальника по щеке, когда тот дурно отозвался о твоей матери. И это все! Но сынуля явно перещеголял отца. Кажется, ты собирался отключить электростанцию и тем самым вывести из строя Периметр на этом участке Трассы?

Венька пожал плечами.

- Да, нечто вроде этого.

Лицо Аксенова побагровело.

- Ты хотя бы понимаешь, мальчишка, что мог натворить? Возле Трассы, словно стаи голодных волков, рыщет всякое отребье. Одни хотят перебить охрану и уворовать столько нефти, сколько ее можно увести на бензовозах. Другие мечтают взорвать трубы и устроить гигантские факелы, которые дойдут до самого неба. А третьи… Третьи испытывают ненависть к вам, людям Трассы! Они мечтают ворваться на бронетранспортерах на улицы наших городов и поселков, и устроить там погромы. И причина этому одна – зависть! Зависть к тысячам людей, кто является членами нашей большой и дружной семьи. У людей Трассы есть теплые, благоустроенные квартиры, они получают приличную зарплату, могут обеспечить себя и своих детей всем необходимым. А главное, у них есть твердая уверенность в завтрашнем дне! Кто еще в этой стране может сказать подобное? Хаос, голод, разбой, дикость, злоба ко всем и ко всему – вот что царит в других городах, поселках и деревнях. Понятно, что одичавшие, озлобившиеся люди ищут возможность утащить за собой в болото Варварства всех тех, кто живет лучше и успешнее них. Такое на Руси было во все времена! Люди в этой стране не столько мечтали заиметь свою корову, сколько о том, чтобы она сдохла у соседа. Вот почему я и мои дети - подданные Соединенных Штатов Америки! Но наш бизнес находится здесь, и погубить мы его никому не дадим: ни ворам, ни разбойникам, ни тем более малолетним злоумышленникам.

Венька покраснел от гнева. Он понимал, что не сможет на равных спорить с Аксеновым, но все же упрямо бросился в бой:

- Все, что вы сказали – вранье! Я такое часто слышал по телевизору, потому и не хочу его больше включать. Да, мы все сыты, да мы может учиться в школе... Но чему нас там учат? Послушать учителей истории, то великой страны по названию Россия никогда и не существовало! Мол, во все века жили на одной шестой суши только пьяницы и лентяи, а правили ими одни дебилы. Мол, все хорошее шло только от Запада, на который мы должны молиться. Думаете, нам приятно чувствовать себя людьми третьего сорта?

Аксенов холодно усмехнулся:

- Я сам отбирал материал для курса отечественной истории, использовав в качестве основы старые, добрые учебники Сороса, - сказал он. – И по-моему, ни в чем не покривил душой. Гордится России действительно особенно нечем. Вечное невежество, пьянство, воровство, кровь, грязь… Только в конце прошлого века, с приходом великого реформатора Ельцина, эта страна стала понемногу выбираться из болота. Однако до построения истинно демократического, цивилизованного государства нам еще нужно лет сто. Да, мы рассказываем детям Трассы горькую правду, но любая правда лучше сладкой лжи! Вот уж не думал, что пацаны вроде тебя столь эмоционально воспринимают такие очевидные вещи.

- Вы о многом не подумали, - жестко сощурился Венька. – Думаете, мы, дети Трассы, полные дегенераты? Думаете, мы не видим, во что превратились наши родители? Они – словно роботы. На службе из них выжимают все соки, а дома… Они же всех и всего боятся! О начальниках говорят только с почтением, никого не критикуют, о политике – ни слова, чуть спросишь, все у них о’кэй. В гости ходят очень редко, а если и собираются на патио, то говорят все больше о погоде и о удачно проведенных отпусках… И эта вечная улыбка до ушей, от которой меня просто тошнит! Все наши парни и девчонки знают, что их родители – ничто, винтики, что их унижают все, кто стоит выше. Ну как я могу уважать отца, если он – винтик?

Аксенов задумчиво пожевал губы.

- Да, здесь есть проблема, - неохотно согласился он. – Даже у мелких людей есть самолюбие, а кое у кого даже остатки гордости. Но что поделать? Трасса – это не столько фабрика, сколько армия. А в армии нет ничего важнее дисциплины. Разве сын солдата должен чувствовать себя униженным от того, что отцу приказывают и генерал, и полковник и даже сержант? Такова жизнь, и таковы правила игры. Понимаю, что ты гордый парень и не хотел бы оставаться до седых волос рядовым. Ну что ж, старайся, пробивайся наверх, становись капитаном, или даже полковником! И тогда не другие сержанты будут приказывать тебе, а ты будешь приказывать им. Или ты сверху, или они – иного не дано!

- А как же свобода, о которой только и говорят по телевизору? – пылко воскликнул Венька. – Где она, свобода, в нашем городке?

- Что ж, здесь ты пожалуй прав, - согласился олигарх. – Свободы у нас на Трассе нет, не было и не будет. Все эти слова о свободе – дурман для дураков. Какая может быть свобода у холопов? Только одна: свободно повиноваться своему хозяину. За это хозяин милостиво кормит и поит своего холопа, и даже иногда гладит его по тупой голове, называя свободным гражданином, ха-ха! Многим это нравится, особенно молодежи. Прирожденные бунтари среди них большая редкость, и этим Россия счастливо отличается от Запада. Умный, талантливый бунтарь, способный принести серьезный вред Трассе, обнаружен только один – это ты, Веня! Уничтожить тебя – дело нескольких секунд. Но я не люблю бессмысленно транжирить свое же достояние, и потому предлагаю мировую.

Аксенов небрежно щелкнул пальцами, и в зал вошел лощеный, неопределенного пола секретарь. В руках он держал роскошный бювар. Повинуясь кивку хозяина, секретарь подошел к Веньке и раскрыл бювар. Там лежало несколько бумаг с золотым обрезом.

Мальчик с любопытством перелистал документы.

- Ого! – воскликнул он. – Вы хотите заключить со мной особый договор! Я что-то слышал о таких вещах. Отдельная квартира, «Харлей», обучение в элитном колледже для вундеркиндов… И стипендия в десять раз больше, чем зарплата моих родителей. Классно!

- И это только начало, - снисходительно улыбнулся Аксенов. – Если ты оправдаешь мои ожидания, то тебя ждет блистательное будущее! Возможно, ты станешь ученым, или ведущим инженером Трассы, или даже одним из моих помощников. Кто знает?.. Созданная еще моим отцом система делает из людей Трассы винтиков, но лично мне больше нравятся сложные часовые механизмы. Твой бунт был бессмысленным, потому что система безопасности Трассы работает безукоризненно. Спасибо, что ты указал на последние слабые места в Периметре! Ты вполне заслужил награду в виде исправительного интерната строгого режима. Но ты также показал, что способен на поступок, а это верный признак большой личности. Такие люди мне нужны, и я даю тебе шанс.

Мальчик растерянно еще раз перелистал документы. Только теперь он заметил, что внизу задействованы только две подписи: самого Аксенова и его, Веньки.

- А где же подписи родителей? Я же еще несовершеннолетний, моя подпись не имеет юридической силы… - пробормотал он.

- Зато моя имеет, - дружески улыбнулся Аксенов. – Забудь о родителях! Отныне вы будете видеться редко. И не только потому, что ты будешь жить на другом конце Трассы, на границе с Польшей. Просто талантливым людям вредно общаться с людьми заурядными, даже если это его собственные родители. Серость – заразная инфекция, которая распространяется не только половым путем, но даже по воздуху. Это еще одна горькая правда, и ты должен принять ее как закон.

Венька неожиданно громко рассмеялся.

- Здорово! Выходит, вы меня покупаете, словно породистую лошадь? И я должен жутко радоваться от того, что поменяю одну тюрьму на другую, со всеми удобствами.

Аксенов нахмурился и нервно забарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

- Опять вспомнил о свободе… Похоже, это слово стало твоей навязчивой идеей. Неужели забыл тому, о чем учат в школе: люди Трассы рождаются, живут и умирают только на Трассе! Здесь нет никакой моей прихоти, только здравый расчет. Тот, кто пытается уйти во внешний мир, сразу становится предметом охоты врагов Трассы. Каждый из вас, даже дети, слишком многое знает того, чего не должны знать враги.

Восемь лет назад мои конкуренты захватили в плен заместителя главного инженера Трассы. Этот идиот тайно взял служебный глайдер и полетел порыбачить в тайге на хариусов! Понятное дело, что инженера в тот же день выкрали вместе с глайдером, а затем начали копаться в его мозгах, выведывая различные секреты. Конечно, мы предприняли надлежащие меры, но все равно пришлось на всякий в течение одной ночи менять все секретные коды в Периметре. Вот она, цена свободы маленького человека: десять миллионов долларов пошли коту под хвост!

Венька перестал улыбаться.

- Надлежащие меры – это что? Вы… убили инженера?

Аксенов пожал плечами.

- Не совсем точное слово, но близко к истине. Кстати, это один из важных секретов, которые ни в коем случае не должны попасть в руки наших врагов. А ты говоришь - свобода… Так как насчет договора?

- Вот как, - сказал спокойно Венька и разорвал плотные глянцевые литы.

В зале настала мертвая тишина, а затем отчетливо щелкнули затворы автоматов.

Лицо Аксенова побелело от ярости. Давно ему не приходилось переживать такого унижения. Да и от кого – от сопливого двенадцатилетнего мальчишки!

Секретарь в ужасе отбежал в сторону и прижался спиной к стене. Наверное, он ожидал, что хозяин отдаст приказ своим головорезам стрелять.

Огромным усилием воли Аксенов вновь взял себя в руки. Сощурившись, он процедил сквозь зубы:

- Ты совершил огромную ошибку, парень. Боюсь, ее трудно будет исправить.

- Ничего, как-нибудь переживу, - беззаботно ответил Венька.

- Переживу? Смело сказано! Стоит мне пошевелить пальцем, и ты погибнешь от какого-нибудь несчастного происшествия. Например, ты вполне мог бы сегодня попасть под гусеницы бульдозера. Для таких случаев очень удобны запаянные цинковые гробы.

Венька почувствовал, что на волне злости что-нибудь ляпнет. И ляпнул:

- То-то вы недавно прикупили на Урале цинковый рудник… Значит, не один я такой ершистый, есть и другие.

Но Аксенов уже полностью овладел собой, и ответил вежливой улыбкой:

- Да, есть и другие… Русские люди всегда были бунтарями и бузотерами. Не зря говорится: сколько волка не корми, все в лес смотрит. Значит, ты объявляешь мне войну, Вениамин? Любопытно, любопытно… Но учти: никто из молодежи Трассы тебя не поддержит. Эти молодые ребята превыше всего ставят свою будущую карьеру и материальное благополучие! А на все остальное, включая эту страну, им наплевать.

- Потому, что вы сделали из молодежи рабов! – пылко воскликнул мальчик. - Им уже нравится быть рабами, им это привычно и удобно. Но я таким не стану, даже не надейтесь! Когда я подрасту, то обязательно сделаю так, чтобы Трасса вновь стала принадлежать не вашей алчной семье, а всей России. И миллиарды долларов потекут не в ваши бездонные карманы, а на них будет закуплены еда и лекарства для миллионов обездоленных детишек и стариков!

Аксенов расхохотался:

– Утопия, мальчик, красивая утопия! Даже если ты каким-то чудом и отнимешь мои капиталы, то обездоленным детишкам не достанется ровным счетом ничего. На мои деньги, словно стаи пираний, набросятся тысячи чиновников, политиков, военных, милиционеров, судей и подобных крупных и мелких грызунов, а имя им – легион! Все мои миллиарды исчезнуть в их бездонных карманах, и народ не получит ни цента.

Венька покраснел:

- Не может быть, чтобы все люди были ворами и сволочами! Я найду тысячи честных людей, и мы создадим мощный боевой кулак. Однажды мы поставим заслонки на всех трубах, остановим все грузовые поезда и перекроем все финансовые потоки. Мы заделаем все дыры в днище страны, и она перестанет тонуть! А потом мы сменим всю власть в России, и поставим вместо воров и обманщиков миллионы других, нормальных, честных и хороших людей.

- И где же ты найдешь столько хороших, честных людей? – жестко спросил Аксенов. – Ну предположим, кое-кого найдешь… Но что будет потом, когда вы возьмете власть в свои чистые и белые руки? Как вы будете делить добро, отнятое у нехороших людей вроде меня? После победы твои ближайшие соратники, конечно же, захотят получить первыми свою долю нефти, газа, леса, металлов и конечно денег, много денег! Между хорошими людьми тотчас начнется хорошая грызня, которая закончится хорошей поножовщиной и выстрелами наемных киллеров. Твой боевой кулак немедленно разожмется, и выяснится, что все тысячи пальцев смотрят в разные стороны. А потом свою долю потребуют все остальные, кто имеет какую-то власть в этой стране, начинаю от премьер-министра и кончая деревенскими старостами. Эти бесчисленные карманы не наполнишь никакими миллиардами!.. Пойми, Венька: дерьмовую человеческую природу никому и никогда не удастся переделать, даже не мечтай. История России не раз доказала: попытки навести справедливость всегда приводят к еще большей несправедливости! После нового передела собственности вновь погибнут тысячи людей – лучших, самых толковых и инициативных людей! – а потом колесо истории опять покатится туда, куда и ему положено.

Венька тихо промолвил:

- Но ведь колесо само по себе может катиться только под гору, верно?

Аксенов насторожился.

- Ого… Ты оказался куда умнее, чем я думал. Да, весь мир давно уже катится под гору, а Россия как обычно, впереди всех. Но с этим ничего не поделаешь. Во всяком случае, ни я, ни мои друзья из мировой деловой элиты, не станут противиться естественному ходу вещей. Нам и нашим потомкам будет неплохо, даже если на Земле вновь настанет Каменный век – для нас-то он все равно будет Золотым!

Венька хихикнул:

- А это с какой стати? Дяденька, прочитайте книжку Герберта Уэллса «Машина времени». Элои тоже думали, что они живут в Золотом веке, но морлоки по ночам выбирались из своих пещер и напоминали таким как вы, что век все-таки Каменный.

Правая щека Аксенова нервно дернулась. Да, Уэллса он читал, и этот роман был источником его ночных кошмаров. Морлоки уже давно не были фантастикой, они бродили по степям одичавшей России, охотясь за удачливыми элоями. Периметр пока сдерживал орды варваров, но сможет ли он уберечь его сына, или его будущих внуков? Удивительно, как сопляк сумел попасть в самую больную точку…

Аксенов вновь щелкнул пальцами, и в зал вошли трое мужчин в белых халатах.

- Этот паренек страдает серьезным психическим заболеванием, - сказал олигарх. – Он представляет опасность для Трассы, и потому немедленно отправьте его под усиленной охраной в клинику доктора Фабеуса.

Один из врачей понимающе кивнул:

- Опять лоботомия? Паренек станет уже третьим пациентом за месяц, которому доктор прочистит мозги.

Аксенов равнодушно пожал плечами.

- Третий или четвертый – какая разница? Хотя этот материал мне немного жаль. Мне нужны толковые инженеры-программисты, а покупать их в Америке стало слишком дорого. Но ничего не поделаешь, в любом деле потери неизбежны. Скажите родителям Вениамина, что мальчик заболел шизофренией, и нуждается в длительном лечении. А если они будут задавать лишние вопросы и скандалить, устройте автокатастрофу или что-нибудь подобное. Все равно эти люди уже не молоды, не способны освоить новую технику, и поэтому не представляют особой ценности. Обычный отработанный материал.

Врачи грубо схватили Веньку и потащили его к выходу.

- Постойте! – завопил мальчик, выворачиваясь, что было сил. - Дайте моего любимого медвежонка! Он лежит там, в рюкзаке!

Аксенов поморщился. Ему стало немного жалко маленького бунтаря. К тому же, и у него когда-то в детстве был любимый плюшевый медвежонок. Однажды, во время очередного набега варваров, медвежонка раздавили гусеницы вражеского «мамонта». Об этом драматическом случае он написал трогательный рассказ, с которого все первоклашки Трассы начинают обучение второму родному, английскому языку.

- Ладно, возьми, - кивнул он. – Петр, передай игрушку мальчику. Отныне она станет его единственным утешением в жизни.

Секретарь мелкими шажками подошел к валявшему на полу рюкзаку и с опаской открыл его. Покопавшись, он достал оттуда маленького плюшевого медвежонка и тщательно осмотрел со всех сторон. Затем достал из кармана белый конус анализатора, надел на нос и шумно принюхался.

- Взрывчатки здесь нет, это точно, - убежденно сказал секретарь. - Чую запах синтетики и почему-то стекла. Ну да, ведь у игрушки стеклянные глазки!.. Забавный медвежонок, у моего сынишки есть такой же. Он еще смешно пищит «мама».

Секретарь нажал на округлое пузико медвежонка.

- Ну, заяц, погоди! – послышался чей-то сиплый голос.

Все взрослые расхохотались.

- Ладно, погодим еще лет триста … - выдавил из себя Аксенов, вытирая невольно выступившие слезы. – Петр, отдай игрушку сопляку, а потом вызови Уренгой. Я еще успею выступить на дневном заседании Комиссии.

Секретарь направился к Веньке, одновременно вынимая из кармана мобильный телефон. Мальчик вывернулся из рук врачей, схватил медвежонка и поцеловал в глаза–пуговки. А потом трижды нажал на его пузико.

- Ну, волчище, погоди!! – раздался громоподобный голос, а затем зал наполнился тонким визжащим звуком.

Все взрослые тотчас схватились за свои челюсти, испытав приступы невыносимой зубной боли. Воспользовавшись этим, Венька отбежал к двери и несколько раз нажал на левый глаз медвежонка.

То, что произошло потом, просто невозможно описать. Свет в зале замигал, лампы стали с грохотом лопаться, из агрегатов и приборов забили фонтаны красных искр.

Рядом послышался рев сирены. Здание начало дрожать, словно под ударами землетрясения.

- Ну, волки, берегитесь! – закричал Венька и, погрозив кулаком валявшимся на полу людям, открыл массивную дверь и выбежал из зала.

Прошло около часа, прежде чем пожар в здании станции был потушен. Все силовые агрегаты вышли из строя, мощные трансформаторы выглядели так, словно побывали в доменной печи. Но это были только цветочки. Куда хуже было то, что все, абсолютно все электрические провода на Седьмом участке Трассы сгорели, как будто были сделаны из бикфордова шнура. Как факел сгорела и телевизионная башня. Вышли из строя сотни летающих Стражей. К счастью, никто из людей не пострадал. Но ущерб, нанесенный маленьким злоумышленником, исчислялся десятками миллионов долларов.

Помощники Аксенова еще никогда не видели своего шефа в такой ярости. Хозяин Трассы широкими шагами расхаживал по вертолетной площадке, и потрясал сжатыми кулаками.

- Как он сумел это сделать?! – орал он. – Мои лучшие инженеры вот уже десять лет бьются над таким оружием, и у них ни черта не получается! Найдите этого мальчишку и притащите его живым или мертвым! Нет, пожалуй, лучше живым…

Но Веньки и след простыл. Только спустя некоторое время из радиолокационной станции ПВО пришло сообщение: какой-то одноместный вертолет направлялся в сторону Ледовитого океана. Он летел низко над тайгой, словно готовясь в случае опасности приземлиться среди вековых деревьев.

Услышав про это, Аксенов разразился длинной нецензурной фразой. - Вызвать истребитель и подбить вертолет! – приказал он секретарю. – А если мальчишка успеет сесть в тайгу, то пошлите туда роботособак. Я хочу видеть этого маленького мерзавца!

Секретарь хотел связаться с военным аэродромом, но затем озадаченно посмотрел на своего шефа:

- Хозяин, эти роботособаки… Они очень опасны! А если этот головастый пацан их как-нибудь перепрограммирует? Тогда он получит в руки очень сильное оружие.

Аксенов сразу же остыл. Он очень хорошо знал, каковы бывают роботособаки в приступе бешенства.

- Ты прав, Петр, с этими тварями связываться не стоит. Тайгу можно просто сжечь напалмом на десять километров в округе. И не надо на меня так смотреть! Плевать на убытки, Венька куда важнее. Хотя… Этого парня не зря прозвали Пронырой. Наверное, он сможет отлежаться в какой-нибудь лисьей норе. Хм-м, а почему, собственно говоря, он летит не в обжитые районы материка, а в сторону Ледовитого океана? Это же верная гибель! Или он опять готовит нам какой-то сюрприз?

Секретарь недоуменно развел руками.

Аксенов надолго задумался. Затем на его лице неожиданно проскользнула улыбка.

«А ведь парнишка-то прав – колесо само по себе может катиться только под гору, - подумал он. – Но если какой-нибудь гигант упрется в обод плечом и как следует постарается, то колесо истории можно вновь закатить на вершину. Это Сизифов труд, но черт его знает, может когда-нибудь кому-нибудь такое и удастся? Надо дать шанс морлокам. Тогда, быть может, уцелеем и мы, элои…»

Вслух он сказал:

- Петр, вызов истребителя отменяется. Пусть парень летит туда, куда хочет. Пока летит…

Аксенов повернулся и зашагал к бронированному глайдеру, похожему на летающий танк.

Секретарь спрятал телефон в карман и наклонился, чтобы завязать шнурок на ботинке. Его лицо побелело, руки тряслись. Минуту назад он был готов вызвать истребитель, но вовсе не для того, чтобы тот погнался за одноместным вертолетом. Цель для атаки была бы совсем другая, и пилот был готов пойти на верную смерть. Так же как и сам секретарь.

Все люди Трассы, от польской границы до берега Тихого океана, уже знали про Веньку по прозвищу Проныра.

Знали и надеялись.

Глава 3. Фонд «Цитадель»

Разговор в Кремле с супругой царя-президента имел для Вольги и его соратников довольно неожиданное продолжение. Спустя всего два дня они получили предложение от Москомимущества занять под Фонд «Цитадель» один из старинных особняков на улице Веснина, невдалеке от здания Министерства Иностранных дел. Травля в СМИ несколько поутихла, и сразу несколько телеканалов в очередной раз настойчиво пригласили Вольгу, но уже не для участия в ток-шоу, а просто для того, чтобы он дал обширные интервью для субботних аналитических программ. Внезапно очнулись от летаргического сна и многие другие организации, прежде в упор не видящих Вольгу и его проект: Большая Академия Наук, Министерство Культуры, Министерство Образования и прочее, прочее, прочее. По Москве прошел слух, будто сам царь-президент проявил интерес к будущим Цитаделям, и по окончании парламентских выборов непременно уделит Вольге час-другой своего высокого внимания. Возможно, это было связано с надвигающимися президентскими выборами, а возможно, с его ближайшими планами совершить поездку в ООН и произнести там какой-нибудь эпохальный доклад. Так или иначе, сигнал свыше был дан, и его услышали многие.

Виктор дневал и ночевал в здании Фонда. В своем кабинете он хранил раскладушку, но пользовался ей редко, поскольку обычно засыпал поздно ночью прямо в кресле. У него появился солидный штат помощников из опытных архитекторов и строителей. Первые, чисто любительские проекты евроазиатской Цитадели были отложены в сторону, и за дело наконец-то взялись профессионалы. Они установили деловые контакты с несколькими ведущими строительными компании мира, и разместили у них заказы на разработку эскизных проектов будущей супербашни.

Особенно активная деятельность развернулась в виртуальном пространстве Сети. Вадим нанял более трех десятков самых талантливых российских компьютерщиков многих специальностей, и они занялись созданием сайта Фонда, который должен был стать фантастически увлекательной игрушкой для взрослых.

В середине декабря, когда погода наконец-то опомнилась и в средней полосе России кое-где ударили первые заморозки, в Сети наконец-то появился долгожданный сайт Фонда «Цитадель». Над его созданием работали лучшие российские специалисты в области web-дизайна. При оформлении были использованы материалы выставки в Манеже. Главную страницу украшал панорамный вид долины в Горном Алтае, посреди которого возвышалась величественная пирамида будущей евроазиатской Цитадели, окруженная концентрическими кругами города Солнца.

Но эта картинка была лишь воротами в огромный виртуальный мир. Гости сайта могли поместить курсор на любом из ста (пока их было еще только сто!) уровней Цитадели, и тем самым словно бы войти в титаническую пирамиду. Они могли путешествовать по бесчисленным коридорам дома-города, побывать в Университете Земли, а также в научных лабораториях, конференц-залах, архивах, библиотеках, демонстрационных залах; увидеть огромные бассейны, солярии, кафе и рестораны, музеи, кинозалы, театры, спортивные залы, фитнес-клубы, роскошные комнаты для отдыха, парки, зимние сады, чудо-лифты и многое, многое другое. На каждом уровне, снаружи здания, располагались площадки для воздушного транспорта, пока еще фантастических глайдеров и флайеров, а также смотровые площадки, и вновь спортивные залы, зимние сады и рестораны.

Путешествие по уровням титанического здания завораживало, хотя даже неискушенному взгляду было заметна слабая инженерная проработка многих технических решений. В первом варианте виртуальной Цитадели освещение всех внутренних помещениях было искусственным, что мало кого обрадовало. Но уже через неделю кто-то из ученых предложил идею светопроводов, работавших наподобие воздухопроводов. В космосе, прямо над Цитаделью, располагался стационарный спутник с огромным веерным зеркалом. Отраженные им солнечные лучи направлялись на приемник, расположенный на вершине титанического здания, а оттуда по светопроводам растекались по всему зданию. Поскольку вершина здания находилась выше облачного слоя, то обитатели Цитадели в дневное время могли наслаждаться натуральным светом, истекающим прямо с потолков всех комнат, в которых имелось свое маленькое небо и свое маленькое, движущееся с востока на запад, солнце. В отличие от натурального светила, яркость его можно было регулировать, а при желании и вовсе напустить на мини-небо виртуальные облака.

Не менее любопытно было отправиться в путешествие по многочисленным подземным уровням Цитадели. Здесь находились уникальные собрания точнейших копий всего самого ценного, что было создано Пятой расой за сотни веков. Для дизайнеров сайта не представляло особого труда выполнить эту титаническую работу, поскольку все крупные музеи Земли к тому времени уже имели свои достаточно полные электронные версии. Весь Лувр, Эрмитаж и музей Метрополитен легко разместились на одном подземном уровне, что было не такой уж фантастикой, поскольку площадь этого уровня составляла более двух квадратных километров. Другое дело, что пока было не ясно, как выполнить такую задачу в реальности.

Куда сложнее web-дизайнерам было создать двадцать малых пирамид (каждая из которых, впрочем, была больше пирамиды Хеопса), что располагались вокруг Цитадели, и представляли из себя Академии: экономики, промышленности, истории, физики, химии, кибернетики, литературы, искусства, архитектуры, здравоохранения, физкультуры и спорта, материнства и детства и т.д. Мнения web-дизайнеров, как же должны выглядеть Академии, существенно разошлись. Одни прилагали построить совершенно одинаковые по форме зиккуриаты, похожие на мексиканские пирамиды; другие хотели бы создать совершенно различные, фантастического вида здания, которые каким-то образом отражали бы их внутреннее содержание (так, здания Академии физики предлагалось выполнить в виде синхрофазотрона, а Академии астрономии – похожим на обсерваторию). Но все эти проекты выглядели малоубедительно.

На главной странице сайта помещалось краткое обращение Вольги к гостям сайта. Он писал, что все, представленное ниже – только первый, весьма приблизительный и еще мало профессиональный взгляд на сложнейшую архитектурную, культурологическую, политическую, экономическую, социальную и какую еще угодно проблему будущих Цитаделей. Никто и никогда на Земле еще не строил подобных титанических зданий, и потому будущие строители неизбежно столкнуться с весьма трудными инженерными задачами. И, наверное, самая сложная из них – это устойчивость зданий при возможных колебаниях земной коры, а также защита от ураганов, потопов и т.д.

Здесь возникало серьезное противоречие. Понятно, что огромную тяжесть здания высотой более полутора километров смогут выдержать только мощные скальные породы. В толщах базальтовых плит удобнее всего и размещать и многоуровневые Хранилища, способные выдержать практически любые удары природных и рукотворных катаклизмов. С другой стороны, именно в горных районах зачастую случаются землетрясения, поскольку сами горы, как правило, являются результатом столкновения мигрирующих базальтовых плит или мощных процессов в огненной магме. Но в принципе, эту сложнейшую задачу вполне можно решить, если привлечь к ее решению весь инженерный опыт Пятой расы.

Вольга приглашал к сотрудничеству по разработке инженерного решения евроазиатской Цитадели российских и зарубежных специалистов практически всех отраслей, но в первую очередь строителей и архитекторов. Ему была важна и интересна реакция на Большой Проект ведущих российских ученых, философов, деятелей культуры и образования, политиков, а также учителей, врачей, военных и многих других людей.

Каждый получил возможность внести свою лепту в виртуальные проекты всех трех Цитаделей и города Солнца. В третьей декаде декабря была создана версия сайта на английском языке, после чего число его ежедневных посетителей перевалило за двести тысяч. Пришлось Вадиму создавать специальный аналитический отдел, который просеивал целые моря песка, чтобы обнаруживать там хотя бы крупицу золота. Цель этой адской работы была лишь одна: постоянно подогревать интерес к Проекту, и не только в самой России, но и многих других странах мира. Миллионы людей получили возможность высказать свое мнение о Проекте, и при этом оказаться услышанными другими людьми. Для тех же, кто использовал Интернет лишь с одной целью: вылить на что-то или на кого-то накопившуюся в душе злобу и грязь, была выделена специальная доска объявлений в дискуссионном клубе под поэтическим названием «Замочим муху Ц в сортире, пока она не превратилась во слона!» Эта доска пользовалась огромным успехом у определенного сорта пользователей Интернета – из тех, кто в прежние, доинтернетовские времена, обожал писать гадости на заборах.

Все это время Илья трудился аки пчелка на финансовой ниве. Период безвозвратных трат постепенно заканчивался, поскольку несколько наиболее дальновидных российских бизнесменов вдруг захотели купить акции созданного Ильей ЗАО «Цитадель». Первая эмиссия акций на московской фондовой бирже прошла на ура, и почти полностью компенсировала затраты, понесенные банком «Полная Чаша» на первичную раскрутку проекта. Иностранцы тоже начали проявлять кое-какую активность, хотя они по давней традиции пока предпочитали выжидать. Россия по-прежнему оставалась для них непредсказуемой страной, ненадежной для инвесторов.

Андрон тоже не сидел, сложа руки. Главной его задачей была эффектная встреча Нового года, о чем он предпочитал до поры до времени не распространяться. Пиявк также создал из звезд эстрады шесть концертных бригад, которые на следующий день после завершения выборов в Думу разъехались по всей стране с благотворительными концертами. Репертуар удивлял: вместо обычной дешевой попсы звезды эстрады пели песни и романсы на стихи известных российских поэтов, начиная от Пушкина и кончая Снеговым. И хотя на сценах обычно висели банеры с эмблемой Фонда в виде гигантской Цитадели и портретом В.Вернадского, никто из артистов и словом не упоминал о Вольге и его Проекте, никто ни за кого не агитировал, никто ни к чему не призывал. Эта тактика настолько резко контрастировала с недавними концертами в поддержку многочисленных партий и отдельных жаждущих власти кандидатов в депутаты, что народ озадаченно призадумался. Что-то там, в Москве, опять задумали, чего-то власти опять хотят от него, народа. Может, новый налог хотят ввести, или очередное обязательное страхование?

К концу декабря молва о Проекте уже разошлась по многим странам мира, во многом благодаря Интернету. И если проект евроазиатской, точнее русской Цитадели в Горном Алтае поначалу не привлек к себе особого внимания, то американская и особенно западноевропейская Цитадели заинтересовали многих людей. Правда, поначалу никто ничего толком не понял, что такое Большой Проект, потому что традиционные СМИ молчали, словно в рот воды набрав. Но куда более демократичный и свободный Интернет тут же ответил на многие вопросы. Вольга как в воду глядел: многим людям Запада не очень-то понравилась, что полудикая, вроде бы загнивающая Россия, в который уже раз пытается осчастливить цивилизованный мир своими судьбоносными идеями.

Многим – но далеко не всем. Первыми бурно отреагировали на Большой Проект антиглобалисты, которых к тому времени, несмотря на все преследования, насчитывалось более двадцати миллионов. Антиглобалисты возникли в конце двадцатого века, как следствие крушения социалистической системы. Многие молодые люди на Западе, досыта хлебнув прелестей «общества якобы равных возможностей», и потеряв надежду на Россию, стали объединяться, протестуя против эгоистического слияния мировых элит, против идеи «золотого миллиарда», который автоматически загонял остальные не золотые миллиарды в трюмы тонущего земного «Титаника». Протест этот носил самые разные формы: от бесчинств хулиганствующих толп, крушащих все вокруг, до серьезных философских и научных идей о будущем, более справедливом устройстве мира. И все же приставка «анти» довлела над этим движением, словно проклятие, и позитивное начало поневоле уходило на третий план. К тому же, жестко контролируемые буржуазией СМИ как правило освещали именно негативные стороны деятельности антиглобалистов, зачастую именуя именно их главными варварами мира, наряду с некоторыми футбольными болельщиками и, разумеется, террористами.

На первый взгляд, Большой Проект во многом противоречил главным идеям антиглобалистов. Вольга говорил о мире без границ, о будущем едином человечестве, тогда как антиглобалисты в первую очередь желали укрепить эти границы, чтобы защитить рядовых граждан (то есть самих себя) от потока иностранных товаров и нашествия более дешевых гастербайтеров, лишавших высокооплачиваемой работы их, коренных жителей.

Однако в основе Большого Проекта также лежало полное неприятие глобализма в его нынешнем виде. Вольга крайне жестко высказывался об эгоизме мировых элит, о тайных планах теневого Мирового Правительства по сокращению численности населения Земли, о том, что социал-дарвинизм давно изжил себя, - и все эти слова оказались бальзамом для ожесточенных, израненных постоянной травлей сердец антиглобалистов. Но самое главное, что Большой Проект содержал позитивную программу создания трех гигантских Цитаделей, которые и должны были в будущем дать шанс не только на выживание, но и на достойное существование потомкам нынешних антиглобалистов. И тысячи молодых, зачастую прекрасно образованных и талантливых людей, уставших от вечного противостояния куда более могучей силе мировых глобалистов, с большим энтузиазмом занялись различными направлениями Большого Проекта. Каждый из этих молодых людей Запада инстинктивно понимал: только Цитадели смогут сокрушить явные и тайные планы Мирового Правительства, и только Цитадели, вместо окончательно обветшавшей ООН, смогут стать в будущем гарантами более справедливого и устойчивого развития мира.

Впрочем, глобалисты тоже отнюдь не являлись пассивными наблюдатели всего происходящего, как могло показаться на первый взгляд. Правда, поначалу никто на Западе не воспринял Большой Проект всерьез: мало ли чего может придти из полуголодной страны, бредящей воспоминаниями о былом имперском могуществе!

Но российские глобалисты вскоре забили тревогу: Вольга, по их мнению, являлся очень сильной личностью, и обладал огромным магическим воздействием не только на толпу, но и на многих людей интеллектуального труда. Ученые, инженеры, педагоги, врачи, военные – словом те, кого принято причислять к среднему классу (но таким классом по своему достатку не являющиеся), с большим интересом восприняли идеи новоявленного пророка. Но еще хуже, что к этим идеям с интересом отнеслась немалая часть молодежи – те, мозги которых за годы реформ так и не удалось проштамповать по западным образцам. Да и царь-президент Иванов-Иванов ведет себя довольно странно, словно бы увидев в Большом Проекте какую-то перспективу лично для себя. Уж не собирается ли этот карлик взобраться на вершину Цитадели, чтобы выглядеть оттуда гигантом? Конечно, это звучало совершенно нелепо, но в полудикой России всякое возможно…

Первая идея глобалистов была очень проста: Вольгу надо купить, и превратить из явного противника в тайного союзника. Обычно этот метод срабатывал безотказно. Так в свое время была куплена часть российской элиты, охотно помогавшая впоследствии Горбачеву и Ельцину разваливать великую империю. Так были куплены элиты всех бывших стран Восточной Европы и некоторых стран СНГ, совершивших при поддержке Запада свои «бархатные революции». За деньги покупались даже целые армии во время военных конфликтов с Афганистаном и Ираком. А тут всего один человек… У всего на свете есть своя цена, была она, разумеется, и у Вольги. Иного не дано!

В конце декабря в Москву была послана группа, обладавшая большими полномочиями. В течение двух недель эти люди искали возможность встретиться с Вольгой, и, наконец, при настойчивой помощи главы президентской администрации такая встреча состоялась в одной из загородных вилл под Москвой.

К изумлению людей, обладавших большими полномочиями, Вольга приехал на встречу в сопровождении только одного телохранителя по имени Федор, невысокого, щуплого на первый взгляд человека. Еще недавно этот телохранитель работал в команде младшего сына царя-президента, а затем неожиданно перешел на новую службу. Это все, что было известно о Федоре, и никого из гостей России эти факты не насторожили.

Беседа состоялась в овальной гостиной, отделанной с чисто восточной роскошью. Глава делегации, назвавшийся мистером Смитом, некоторое время рассыпался в дифирамбах Вольге, но увидев, что на лице бородатого красавца появилось выражение откровенной скуки, внезапно для самого себя резко изменил тональность разговора.

- Господин Строгов, я не сомневаюсь, что вы очень умный человек с далеко идущими намерениями и огромными амбициями. Очень давно в России не появлялось такой яркой, харизматической личности…

- Спасибо, - кивнул Вольга. – Но давайте покончим с реверансами. У меня сегодня запланировано еще несколько важных встреч. Наверное вам известно, что я обладаю кое-какие способностями, поэтому не лучше ли сразу перейти к делу? Итак, вы получили указание купить меня за любую разумную сумму, исходя из опыта вашей работы с политиками бывшего восточного лагеря. Кажется, это не больше десяти миллионов долларов плюс гарантия неприкосновенности тайных счетов в западных банках?

Глава делегации вздрогнул. Откуда Вольга мог знать, что именно эту сумму он был уполномочен предложить для начала торга? «Неужто этот русский на самом деле телепат?» – тревожно подумал якобы мистер Смит. – Тогда его придется ликвидировать… Но сначала все-таки надо попытаться купить!»

Вольга посмотрел на него с такой веселой иронией, что глава делегации опомнился. Тьфу, да если Вольга – телепат, то он прочтет и эти мысли тоже! Хорошо, что эту мысль он инстинктивно произнес не по-английски, а на суахили…

Глава делегации решил взять небольшую передышку и, бросив взгляд на одного из трех своих спутников, сидевших чуть поодаль в мягких креслах, с улыбкой спросил:

- Об этом поговорим чуть позже. А сейчас очень хотелось бы, что вы удовлетворили наше любопытство. Нам известно, что вы – полиглот, и якобы в совершенстве владеете более чем двадцати языками. По крайней мере, со всеми иностранными гостями вы всегда разговариваете на их родном языке, да еще и порой переходите на различные диалекты. Неужели, это верно?

Вольга на секунду задумался, а затем кивнул.

- Да, это правда. И чтобы не терять время зря, сразу же признаюсь: я в совершенстве владею всеми языками и наречиями Земли. Кстати, суахили – мой любимый африканский язык.

Якобы мистер Смит судорожно сглотнул. Он вдруг ощутил, что почва начинает уходить у него из-под ног. Вольга знает все языки и наречия Земли? Чушь, ни один суперкомпьютер в мире не способен на такое! А намек про суахили… как его понимать? Это плохо, очень плохо!

Глава делегации бросил растерянный взгляд на своего малоприметного пожилого спутника. Этот человек давно сотрудничал с ЦРУ. Он знал более ста языков. Раз уж Вольга так подставился, то грех не использовать такую ситуацию.

- Господин Бейли – ваш собрат полиглот, - с вымученной улыбкой произнес глава делегации. Очень интересно было бы присутствовать при беседе таких выдающихся личностей!

Мистер Бейли мгновенно ринулся в бой. Ему уже не раз приходилось встречаться в поединках со своими коллегами-полиглотами, и всегда он одерживал убедительные победы. Но никто из тех недоумков не имел наглости заявить, что знает все языки Земли. Такое просто невозможно! О наречиях и разговора нет, их десятки тысяч… Даже он сам знает не более трехсот наречий, но этого будет достаточно, чтобы поставить на место зарвавшегося наглеца, эту жалкую подделку под Иисуса Христа!

Вольга немного оживился. Он впервые встречался с таким полиглотом, и решил воспользоваться ситуацией, чтобы проверить свои знания.

Якобы «мистер Смит» и его два плечистых спутника сидели и с тихим отчаянием прислушивались к беседе двух инопланетян. Каждый из гостей России знал не менее десяти языков (иначе бы они вряд ли бы получили такую работу), но никто из них даже предположить не мог, на каких языках разговаривали мистер Бейли и Вольга.

Постепенно на самоуверенном, холеном лице мистера Бейли начала проявляться легкая растерянность. Он с самого начала пустил в ход свои козырные тузы: редкие азиатские и африканские наречия, которых на Западе кроме него знали от силы пять-шесть человек, да и то очень приблизительно. Но Вольга, казалось, вырос в этих отдаленных друг от друга уголках мира. Он не только свободно владел языками больших и малых народов, но и свободно цитировал произведения местных поэтов, читал отрывки из местных легенд, называл по имени всех нынешних правителей этих стран и регионов, а также жен (как правило, весьма многочисленных), а также детей, внуков и даже дальних родственников. Возможно, Вольга просто издевался над своим собеседником и откровенно блефовал (иди, проверь, как зовут седьмого внука короля племени Ням-Ням!), но у Бейли почему-то появилось твердое убеждение, что он знает. Он вообще все знает, и это касается отнюдь не только языкознания и лингвистики!